От пращуров моих (Часть 1)
Шрифт:
Выборг ст.Оренбургский пр.4 палата 1 Терапевт.
отделение
Дорогой Миша!
Я твое письмо вместе с маминым давно получил, и прости,
что не ответил - в скорости. Все ждал, когда мое здоровье и
самочувствие улучшится, но становится все хуже и хуже и хуже
теперь спешу ответить, ибо могу и совсем не ответить - такое
состояние мое. Может быть нам не придется свидеться и поэто
му завещаю тебе: 1)Будь чем-нибудь на свете, 2)Помни -
давать, чем брать - 3)Будь честен, справедлив, не жди от ок
ружающих чего-либо и занимайся всем сам. Советую тебе сейчас
же завести дневник, в который заноси все что видишь,слышишь,
прочитано и продумано. Это тебе пригодится в будущем. Надей
ся только на самого себя. Конечно, это не все,что я хотел бы
тебе сказать, но чувствую себя плохо- Иприт твой выдыхается,
вернее задыхается. Очень жалею, что ничего тебе в жизни не
дал - прости на этом. Итак целую тебя,желаю тебе в жизни ус
пехов, радости и здоровья.
Твой дед
Ф.Берггольц"
Письмо это дед отдал бабушке, чтобы она переслала мне,
но, наверное, бабушке было некогда, потом в Ленинград приех
ала моя мать - письмо попало к ней и отдала она его мне уже
после смерти деда - где-то в конце 1948 г. Это обращение де
да ко мне как бы из-за гробовой доски сыграло в моей жизни
большую роль в смысле организации моего образа жизни в соот
ветствии с заветами деда. Я постарался стать чем-то- и стал.
Я всегда старался больше отдавать себя окружающим без надежд
на какую-либо благодарность. Но, надо сказать правду, когда
таковой действительно не бывало - меня это задевало весьма
ощутительно, но упреков в отсутствии оной я никому не делал.
Чаще всего и во всем надеялся только на себя - и жил "по од
ежке протягивая ножки", стараясь не хапать неположенного.
17 сентября 1948 г.
"Ляли и мне приходится часто ездить к Отцу. Через день,
два. Вчера была у него. Он обижается, что ты и Миша не отве
чаете ему на письма. Я 9-го сентября утром послала Авиапоч
той тебе письмо ко дню рождения и в нем два письма от Отца
Тебе и Мише. Состояние Отца не улучшается. Каждый вечер- по
нтапон___(морфий) Жалуется он на одышку и на особо тягостное
состояние. О лечении я писала тебе." (из письма М.Т.к дочери
Марии)
(эпизод из "Дневных звезд)
310
конец октября 1948 г.
".... через три года после Великой Отечественной войны в бо
льнице, где лежал отец. Тифы гражданской войны, голод и беды
блокады все-таки
езнью. Он был отличный врач и понимал, что умирает, и как же
он тосковал, что расстается с жизнью, со всем, что так любил
в ней,- а он любил многое: труд, людей, пространство,зверей,
розы...Он не боялся смерти, он просто иногда не мог скрыть
тоски своей по уходящей жизни. Он даже сказал мне однажды
тем мальчишеским, жалобным голосом, которым когда-то жалова
лся, что его не берут в ополчение:
– Лялька, девчонка... Ты теперь знаменитая- напиши ты ко
му-нибудь, пусть мне настоящего женьшеня пришлют, а? Скажи
просит мой папа, старый доктор.
– Хорошо, папа, - покорно отвечала я, - я напишу Самуилу
Яковлевичу Маршаку. Он постарается...
– Я знаю! Я знаю, что он постарается...
(эпизод о том как С.Я.Маршак привозил из-за границы ле
карства для ткачей по просьбе деда см.выше в начале 30-х гг.,
стр.....)
– Я напишу, папа, обязательно, - повторила я, и не напис
ала, потому что знала уже от врачей, что дни его сочтены,что
осталась неделя, много - две. Я знала - необходимо дать тел
еграмму Муське и матери, чтоб они приехали,но я боялась, что
папа поймет,почему мы все вокруг него собрались, и просто не
знала, что делать.
В один из таких вечеров, когда он особенно тосковал и
дышал уже трудно, мне сказали, что меня просят выйти в вест
ибюль - там ко мне кто-то пришел.
Я вышла. С диванчика поднялась незнакомая женщина и ша
гнула ко мне навстречу. Она была высокой,грузной, полуседой,
причесанная на прямой пробор, с маленьким старомодным пучком
волос на затылке, с широким простонародным лицом, чем-то оч
ень похожая на нашу Дуню, только у Дуни нос был уточкой, а у
этой - чуть-чуть дулькой, и глаза были другие - мягко - се
рые, пушистые, смотревшие умно и печально.
– Здравствуйте, Лялечка...
– сказала она, протягивая мне
руку.
– Здравствуйте, - ответила я, недоумевая, кто же эта ста
руха.
Она обеими руками сжала мою правую ладонь и держала, не
отпуская, пристально вглядываясь в меня, чуть улыбаясь угол
ками крупного, наверное когда-то красивого, рта и грустными,
умными глазами.
– Как же вы похожи на отца, Лялечка, - негромко сказала
она и, спохватившись, добавила: - Впрочем, простите, мы же
знакомы только заочно, да и то это было давно... Я Варвара