От предъязыка - к языку. Введение в эволюционную лингвистику.

Даниленко Валерий Петрович

Уошо провела в доме Гарднеров всего пять лет, а затем она перешла на попечение Роджера Футса. Чему же она научилась в уютном доме Гарднеров? Чтобы ответить на этот вопрос профессионально, используем привычные грамматические термины — лексика, словообразование, морфология и синтаксис.

Лексика.

После трёх лет обучения «лексический» запас Уошо составил 130 жестовых «слов». Со временем она освоила 350 таких «слов». Чтобы сказать о цветке, например, она трогала пальцем свои ноздри. Чтобы сказать о собаке, она хлопала себя по бедру. Чтобы сказать

об ушах, она касалась указательным пальцем своего уха. И т. д.

Словообразование.

О языковом потенциале обезьян очень ярко свидетельствуют новые слова, изобретённые Уошо. Так, она сама создала жесты для обозначения нагрудника и пряток. Увидев на прогулке лебедя, она назвала его сложным «словом», состоящим из двух жестов — ВОДА + ПТИЦА, а арбуз она обозначила сложным «словом», соединяющим жесты КОНФЕТА и ПИТЬ. Уошо продемонстрировала и свою способность к метафорическому употреблению жестов. Так, она обозвала смотрителя Джека грязным за то, что он не давал ей пить. Своих же диких собратьев она окрестила чёрными тварями. Себя она причисляла к роду Homo.

Морфология.

Уошо научилась жестам, принадлежащим, по крайней мере, к пяти «частям речи». Она усвоила:

1) существительные, обозначающие различные растения, животных, включая их клички, людей, включая их имена собственные, продукты культуры (разные виды пищи, мебели, обуви и т. д.);

2) прилагательные, обозначающие разные цвета, размеры и формы предметов;

3) местоимения — личные (я, ты и т. д.) и притяжательные (мой, твой и т. д.);

4) глаголы, указывающие на разнообразные действия (есть, пить, спать, говорить и т. п.);

5) наречия — места (внизу, сверху, внутри, снаружи), эмоциональных состояний (больно, страшно, смешно и т. п.), оценки (хорошо, плохо, жалко и т. п.).

Между прочим, легче всего ей давались неодушевлённые существительные и наречия места.

Синтаксис.

В развитии синтаксических способностей Уошо шла от употребления «однословных предложений» к «несколькословным». Вот типичный пример употребления первых в диалоге с воспитателем:

— Что это?

— Башмак.

— Какого он цвета?

— Красный.

— Чей он?

— Мой.

В освоении «несколькословных предложений» Уошо прошла через стадию «цепочечного» набора жестов. Такого, например: Уошо — пить — чашка — скорее — пить — скорее. Но со временем ей оказались доступными не только неосложнённые двусоставные «предложения» (Цветок пахнет; Я открою; Ты ешь и т. п.), но и осложнённые (Уошо —

хорошая девочка; Я щекотать тебя; Ты щекотать меня; Я дам тебе и т. п.).

Дело дошло в конце концов до довольно длинных «предложений». Своему новому воспитателю — Р. Футсу — Уошо, например, сказала: «Пожалуйста, дай мне этот горячий дым». Так она просила у него сигарету.

Какие выводы мы можем сделать из языковой биографии Уошо?

Уошо окончательно развеяла миф о неспособности животных к абстрактно-понятийному, обобщающему мышлению. Своими жестами она символизировала понятия, на оперирование которыми она была способна и без этих жестов. Она легко отличала представления об отдельных предметах (эта собака) от понятий о них (собака вообще). Более того, её интеллект оказался способным к оперированию философскими категориями — субстанции, качества, пространства и др.

У 3.А. Зориной и А.А. Смирновой читаем: «Таким образом, шимпанзе оказались способными к обобщению не только на допонятийном (применение знаков к похожим предметам той же категории), но и на протопонятийном (применение знаков к объектам другой категории и сенсорной модальности) уровне. Уже на этой стадии экспериментов они продемонстрировали способность к символизации, т. е. умению связывать нейтральный знак с предметом, явлением или понятием и использовать этот знак в некоторых новых ситуациях» (Зорина 3.А., Смирнова А.А. О чём рассказали «говорящие обезьяны». Способны ли высшие животные оперировать символами? М.: Языки славянских культур, 2006, с. 164).

Уошо продемонстрировала не только собственный языковой потенциал, но и в какой-то мере соответственный потенциал наших животных предков. У австралопитеков, надо полагать, он был намного выше, чем у Уошо. Это позволило им вступить на путь очеловечения.

Уошо (1965–2007) обладала удивительной памятью. Когда Гарднеры навестили её у Р. Футса после одиннадцати лет разлуки, она им сказала: «Давайте обнимемся». Язык очеловечивает. Вот почему назвать её животным язык не поворачивается. Тем более, что сама она причисляла себя не к животным, а к людям.

Освоение амслена оказалось по силам не только шимпанзе, но также гориллам и орангутанам. Главными героями здесь стали горилла Коко и орангутан Чантек. Первая — питомец Фрэнсин Паттерсон, а второй — Лин Майлс.

Коко (род. в 1971 г.) освоила приблизительно 1000 жестовых «слов». Тем самым она доказала, что и гориллы не хуже шимпанзе могут пользоваться языком жестов. Более того, по своим «речевым» способностям она оставила позади Уошо. Чтобы не быть голословным, приведу пример диалога Коко (К) с Ф. Паттерсон (П):

К: Это я (показывая на птицу).

П: Разве?

К: Коко — хорошая птичка.

П: Я думала, ты горилла.

К: Коко — птица.

П: Ты можешь летать?

К: Да.

П: Покажи.

К: Птица понарошку дурачусь (смеется).

П: Так ты меня дурачила?

(Коко смеется).

П: А кто ты на самом деле?

К (смеется): Коко — горилла.

В последней трети XX в. поистине произошло чудо: люди научились «разговаривать» с обезьянами!