От протеста к сопротивлению Из литературного наследия городской партизанки

Майнхоф Ульрика

Сейчас она на девятом месяце беременности. «Нам не дают комнату. А что делать с ребенком? Ребенка отдадим одной женщине. Я буду приглядывать». Она не хочет возвращаться домой. Она хочет остаться со своим мужем. Где она будет жить через восемь недель после родов, она не знает. Она говорит: в приюте, она называет какую–то клинику, она почему–то уверена, что там все найдется. Ей об этом рассказала другая гречанка, у той была аналогичная ситуация. Правда ли это, она не знает, но поступит в точности так, как та гречанка. Все это очень сомнительно. Но сама она не сомневается, что все получится.

БЕЗНАДЕЖНОСТЬ

Если вы, осмотрев 10, 20 или 30 приютов для иностранных рабочих, окажетесь в состоянии забыть все эти невыносимые запахи переваренной курицы, пережаренной рыбы, чадящего масла, у вас в сознании останется лишь общая серая картина — картина полной безнадежности. Бараки на грязных городских окраинах, окруженные забором из колючей проволоки; бараки на улицах, продленных за городскую черту — вновь с заборами

из колючей проволоки, с будками для сторожей; такие же бараки на заводской территории. Переоборудованные [под жилье] складские помещения под крышами фабрик, сараи, переделанные кинозалы, перестроенные — поскольку подлежали сносу — дворцы и руины, бытовки. С водой и без воды, с подачей горячей воды и без. С сортирами и без. А также современные высотные дома, с точки зрения гигиены — бункеры для мужчин и женщин отдельно. Койки в два яруса и впритык. Три человека на комнату — и шесть человек, восемь, десять. Одна тумбочка или один шкафчик на человека. Один стул на человека, один стол на всех. Разброс вариантов: от типичной ночлежки до типичной турбазы в современном стиле. За размещение иностранных рабочих несет ответственность предприятие. Расходы на строительство (оборудование) приютов колеблются от 3,5 до 100 марок на человека. Но вне зависимости от того, имеем мы перед собой дворец или хлев, впечатление одно и то же — полной безнадежности. Поскольку в любом случае это жизнь отдельно от немецкого населения, в собственном замкнутом мирке, отдельно от своих жен и любых других женщин, в изолированных друг от друга мужских и женских общежитиях, с автоматами для продажи сигарет, отдельной столовой, мелочной лавкой, а если показывают кино — то тут же, на складе. Для этих людей никто не устроил курсов немецкого — и они даже по городу ходят только кучкой. Чужаки, которые так и останутся чужаками — из–за условий проживания, условий, на которые, может быть, можно согласиться на 2–3 года, но которые, став постоянными, неизбежно порождают лагерный психоз, гомосексуализм и расизм.

326 тысяч из 1,3 миллиона иностранных рабочих проживают в ФРГ уже свыше трех лет, 135 тысяч — свыше пяти лет. Две трети мужчин — иностранных рабочих женаты. Если посчитать женщин, в браке состоит около 600 тысяч. У 200 тысяч жены (или семьи) находятся в ФРГ. Лишь половина — 100 тысяч — живут вместе, остальные — раздельно. Институт проблем народонаселения при Мюнстерском университете установил, что только 1 % всех семей иностранных рабочих обеспечен достаточным жильем. Исследования по отдельным отраслям промышленности показали, что лишь 2,8 % семей иностранных рабочих обеспечены жильем в соответствии с действующими в ФРГ нормами (без учета горнорудной промышленности; с учетом горнорудной промышленности эта цифра возрастает до 20,65 %) [145] . В земле Баден—Вюртемберг этой весной приступили к строительству 200–квартирного дома для иностранных рабочих. Насколько известно, это первый проект такого рода. Поскольку ситуация с жильем в ФРГ до сих пор более чем напряженная, никто пока не собирается создавать и воплощать в жизнь специальные жилищные программы для иностранных рабочих, опасаясь, что это вызовет еще более откровенные конфликты между иностранцами и [западными] немцами.

145

Hollenberg W. A. Der Familienwohnungsbedarf ausl"andischer Arbeitsnehmer // Sonderdruck aus Bundesbaublatt. Heft 5. Mai 1965.

Предположение, что расизм [западных немцев] воплощается в этой тактике создания недостойных человека, асоциальных, изолирующих условий существования иностранных рабочих… [146]

… представители хозяев внушили им, что нужно поддерживать такой темп [147] , который каждому в отдельности обеспечит высокую зарплату. Хозяева установили такой темп, к которому другие просто не могут привыкнуть — в первую очередь те, кто знает, что такое аккордная оплата, аккордные ножницы, и знает, кого можно считать нарушителями аккорда, кто имел собственный опыт работы [в этой области] и собирается дожить до 65 лет [148] .

146

На этом месте при публикации статьи в журнале «Конкрет» исчезла часть текста. Эта исчезнувшая часть нигде никогда не была восстановлена и напечатана.

147

Очевидно, работы на конвейере.

148

В 1966 г. — возраст выхода мужчин на пенсию в ФРГ.

Тактика хозяев привела к антитурецким настроениям [у рабочих–немцев], которые не могли знать, какие указания даны туркам. Профсоюзный активист, который мне об этом рассказывал, резюмировал случай так: «Они [149] умышленно создают преграды между нами и иностранцами. Напишите об этом. Разоблачите их. И объясните это своим коллегам!» А член производственного совета рассказывал: «Конечно, мы — профсоюз и производственный совет — хотим сотрудничать с иностранными рабочими.

Но когда я прихожу в приют, где в крошечную каморку набились — как сельди в банку — десять человек, они на меня набрасываются с криками. Они полагают, это я виноват в том, что они живут в таких условиях. Мне становится стыдно, что я — член производственного совета. Я ухожу от них, пятясь задом. Второй раз меня уже вообще не впускают». Это, конечно, несколько сбивчивые рассказы — но это рассказы типичные. Иначе о них нет смысла и писать.

149

Хозяева предприятия.

ПРИМЕР

Когда в феврале 1966 года Объединенный профсоюз металлистов вел переговоры о тарифах с концерном «ИГ-Металл», концерн публиковал в газетах статьи с вопросом: «Не абсурдно ли настаивать на сокращении рабочего дня — ведь для восполнения потерь придется приглашать еще больше иностранцев?» Так насаждались одновременно и антипрофсоюзные настроения, и вражда к иностранцам, которые, между прочим, приехали работать к нам именно в соответствии с запросами наших предпринимателей. Чего стоит одно выражение «еще больше иностранцев»! Установленные правила гласят, между прочим, что предприниматель обязан пользоваться выражением «иностранный наемный работник» (а вовсе не «чужеземный рабочий», «гастарбайтер» или «иностранец») — именно такая формулировка адекватно описывает реальность и не является в то же время расистской.

Как просто: написать вместо «больше» «еще больше». И опять заголосить, что, дескать, их уже слишком много, что от них все проблемы и что с этими проблемами уже не удается справиться. Отвлекая внимание от себя, направить острие критики на «иностранцев», а заодно объявить козлом отпущения профсоюз «ИГ-Металл». Расизм против одних превращается в оружие против других [150] . Это уже было. Есть классический пример: «евреи и коммунисты». В нашей стране расистско–популистские настроения уже использовались для мобилизации «широких народных масс» против политических противников.

150

Т. е. правая пропаганда увязывает иностранных рабочих и профсоюзы в один «деструктивный образ».

ДЕМОСКОПИЯ

Институты изучения общественного мнения уже показали, к каким результатам приводит такая пропагандистская тактика. Институт Эмнида в Билефельде зафиксировал в декабре 1965 года: 51 % процент населения против того, чтобы ФРГ и далее привлекала иностранных рабочих. Институт Викерта в Тюбингене уже в декабре 1964 года провел уличный опрос и выяснил, что 70 % опрошенных мужчин и 64 % женщин «приветствовали бы увеличение рабочего времени в ФРГ на 1 час в неделю, если бы это привело к отказу от необходимости привлекать в страну иностранных рабочих».

Институт изучения общественного мнения в Алленсбахе–ам–Бодензее опубликовал данные опроса, проведенного в сентябре 1964 года. Опрошенным был задан исходный вопрос «Как вы можете охарактеризовать гастарбайтеров?» — после чего им был предложен большой набор определений, которые они могли применить к иностранным рабочим. При этом опрашиваемых просили проявить понимание того, что иностранные рабочие приехали из стран с другой культурой и другими традициями, и мобилизовать все свое чувство симпатии. Однако вышло все наоборот: «за девками ухлестывают» (43 %), «шумят» (39 %), «грязные и неряшливые» (30 %), «вспыльчивые, жестокие, грубые» (27 %). И далее: «им нельзя доверять; навязчивые; плохие работники; ленивые; бесстыжие; дерзкие; склонные к воровству».

Короче говоря: вьючные животные, асоциальные типы — точное повторение былых характеристик поляков в Верхней Силезии [151] , бродячих музыкантов, цыган и прочих «социальных маргиналов», которым в прежние времена любой «честный немец», находившийся на самом дне общества, мог с удовлетворением плюнуть на голову и вообще продемонстрировать свое «элитное» положение. Да, неплохо исследователи из Алленсбаха залезли в коллективное подсознание немцев, которые носили когда–то в школьных ранцах «Изучение народов на расовой основе» Леерса! [152]

151

Верхняя Силезия — территория, частично входящая в состав нынешних Щлёнского, Малопольского и Опольского воеводств Польши; входила в состав Германской империи; на ее территории социальное расслоение совпадало с национальным: «социальные верхи» были в основном немцами, а «социальные низы» — славянами, евреями, цыганами. По условиям Версальского мирного договора Верхняя Силезия осталась в составе Германии, в результате чего трижды — в 1919, 1920 и 1921 гг. — польское население поднимало там вооруженные восстания. После третьего восстания по решению Лиги Наций 29 % Верхней Силезии с 46 % населения отошло к Польше.

152

Иоганн фон Леере — один из основных пропагандистов расизма и антисемитизма в III Рейхе, официальный историк НСДАП. Изобрел ярлык «Judenrepublikк» («Еврейская республика») для обозначения Веймарской республики. После II Мировой войны бежал в Аргентину.