От раба до императора
Шрифт:
10
Ни одна природа не уступает искусству, ибо искусства только подражают той или иной природе. Если так, то природа, наиболее совершенная и объемлющая все другие, не может быть превзойдена хотя бы самым изощренным искусством. Но все искусства созидают менее совершенное ради более совершенного; следовательно, так же поступает и общая природа. Здесь берет начало и справедливость, которая порождает и прочие добродетели. Ибо справедливое не будет соблюдено, если мы будем стремиться к вещам безразличным, или легко даваться в обман, или же будем судить опрометчиво и легкомысленно.
11
Предметы, преследуя и избегая
12
Душа сохраняет свойственную ей шарообразную форму, когда не тянется за чем-либо внешним и не стягивается вовнутрь, не удлиняется и не оседает вниз, но излучает свет, в котором она зрит истину как всех вещей, так и таящуюся в ней самой.
13
Меня кто-нибудь станет презирать? Это его дело. Мое же дело – не оказаться достойным презрения вследствие какого-нибудь поступка или слова. Он будет ненавидеть меня? Опять-таки его дело. Я все же буду хранить благожелательность и благосклонность ко всему и всегда буду готов даже ему самому указать на заблуждение, без издевательства и не из желания выставить напоказ свое терпение, а из искреннего желания добра, как это делал Фокион, если только он не лицемерил. Таким должно быть внутреннее настроение, и боги должны видеть в тебе человека, ни на что не досадующего и не злобствующего. Ибо что могло бы быть злом для тебя, если ты делаешь свойственное твоей природе и приемлешь то, что благовременно для природы Целого, как одушевленный только одним желанием – чтобы так или иначе осуществилось общеполезное.
14
Презирающие друг друга – друг другу угождают, а желающие превзойти друг друга – пресмыкаются друг перед другом.
15
До какой низости и лицемерия нужно дойти, чтобы сказать: «Я намерен быть искренним в отношениях с тобой». Что делаешь ты, человек? Не следует предупреждать об этом – это выяснится само собой: содержание твоих слов должно быть запечатлено на твоем челе. Ты таков – и тотчас же твой взор выдаст это, как возлюбленный тотчас же читает все в глазах любящего. Вообще человек искренний и хороший должен быть подобен потливому, чтобы ставший рядом с ним волей-неволей почувствовал его, лишь только к нему приблизится. Искренность же, выставляемая напоказ, опаснее кинжала. Нет ничего омерзительнее волчьей дружбы. Избегай ее более всего. Человека хорошего, благожелательного и искреннего – узнаешь по глазам; этих свойств не скроешь.
16
Душа обладает способностью устроить жизнь наиболее совершенным образом, если только человек будет безразлично относиться к вещам безразличным. Безразлично же будет относиться тот, кто каждую из этих вещей рассматривает в расчленении, а не в целостном виде и помнит, что ни одна из них не навязывает нам убеждения о себе и не приступает к нам, но что они недвижимы, составляем же суждение о них мы сами, как бы записывая в самих себя, хотя можем и не записывать, можем и стереть тотчас же запись, если она занесена без нашего ведома; кто помнит также и о том, что такого рода внимание потребуется лишь на недолгое время и что жизнь близится к концу. Но что, однако, трудного во всем этом? Если это согласно с природой –
17
Ты должен знать, где берет начало каждая вещь, из чего она состоит, во что изменяется, какой она будет по изменении и почему она не претерпит при всем этом никакого зла.
18
Следует отдать себе отчет, во-первых, в том, каково твое отношение к людям, и в том, что люди рождены друг для друга, ты же, сверх того, поставлен над людьми, как баран над стадом овец или бык над стадом коров. Обоснуй это глубже, начав с положения: «Если не атомы, то вседержительница – природа». Но если так, то менее совершенные существа существуют ради более совершенных, более же совершенные – друг для друга.
Во-вторых, – в том, каковы люди за столом, на ложе и т. д., в особенности же какую власть имеют над ними их основоположения и с каким самомнением они делают свое дело.
В-третьих, – в том, что если в данном случае люди поступают правильно, то не следует сердиться на них, если же неправильно, то, очевидно, против воли и по неведению. Ведь всякая душа против воли лишается как истины, так и отношения к другому человеку, сообразного его достоинству. Ведь людям же очень не нравится слыть несправедливыми, неблагодарными, жадными и, одним словом, заблуждающимися по отношению к ближним.
В-четвертых, – в том, что ты и сам во многом заблуждаешься и подобен им;
если же и не впал в какие-нибудь заблуждения, то не чужд порождающим их склонностям. Так, если от подобных заблуждений удержали тебя трусость, честолюбие или какое-нибудь другое дурное побуждение.
В-пятых, – в том, что ты даже не уверен, заблуждаются ли они. Ведь чужая душа – потемки. И вообще многому следует поучиться, прежде чем с уверенностью высказываться о чужих поступках.
В-шестых, – в том, что предаваться чрезмерной досаде или негодованию – значит забыть о мимолетности человеческой жизни и о предстоящей всем скорой смерти.
В-седьмых, – в том, что не поступки людей в тягость нам – их настоящее место в руководящем начале этих людей, – а наши убеждения. Устрани же убеждения, пожелай освободиться от суждения об этих поступках как о чем-то ужасном – и гнева как не бывало. Но как устранить их? Размышляя о том, что для тебя нет ничего постыдного в этих поступках. Ибо если ты будешь считать злом не только постыдное, то и тебе не избежать многих заблуждений и стать разбойником или еще чем-нибудь в этом роде.
В-восьмых, – в том, насколько последствия гнева и огорчения по поводу чего-либо более тягостны, нежели то, что вызывает гнев и огорчение.
В-девятых, – в том, что благожелательность, если она искренняя, а не напускная, есть нечто неодолимое. Что, в самом деле, сделает тебе самый разнузданный насильник, если ты останешься неизменно благожелательным к нему и, при представившемся случае, будешь кротко вразумлять его, а в тот самый момент, когда он собирается сделать тебе зло, ты, сохраняя спокойствие, обратишься к нему: «Не нужно, сын мой: мы рождены для другого. Я-то не потерплю вреда, но ты потерпишь». Далее, следует толково и в общем виде показать ему, что это действительно так и что ни пчелы, ни животные, рожденные для стадной жизни, не поступают таким образом. Но это нужно сделать без насмешки и издевательства, а любвеобильно, без затаенной обиды, не принимая учительского тона и не стремясь удивить присутствующих, но или с глазу на глаз, или, если присутствуют посторонние…