Шрифт:
Александр Мень
От рабства к свободе
Предисловие
«Всю жизнь он говорил о примирении людей. Всю жизнь его не слушали». Этими словами о пророке Иеремии из лекции отца Александра Меня, которую он прочел в Московском государственном историко-архивном институте (МГИАИ) 11 апреля 1990 года, можно сказать о его жизни, о нем самом, его судьбе и оставленном им следе в Истории.
Это был цикл лекций, условно названный в известном Московском гуманитарном институте МГИАИ «спецкурсом» для студентов, которые изучали историю и архивоведение в поистине исторический момент, то были годы знаменитой перестройки, которую сегодня одни забывают, другие толкуют как угодно, в зависимости от своих нынешних пристрастий и предпочтений. Я историк, и поэтому пытаюсь взглянуть на то время и встречи с отцом
ческого марксизма-ленинизма и не зачах в тусклом безмыслии и безвременье брежневской поры. А такие люди, к счастью, были. Среди них — удивительный и уникальный отец Александр Мень.
Вспоминаю момент оформления его на работу. На мою просьбу заполнить полагающиеся бумаги, чтобы стать «почасовиком», отец Александр удивленно поднял брови: «Зачем это? Ведь никакой платы за лекции я не приму». Я объяснила, что нам хотелось бы создать и документально зафиксировать прецедент привлечения священнослужителя к преподаванию научной темы: Библия, о которой он собирался рассказать, принадлежит всей мировой культуре. Однако в советское время нельзя было и помыслить о подобном лекторе для студентов вуза. Священник в студенческой аудитории не с целью обращения в христианскую веру (по сей день убеждена, что это дело сугубо личное), а в качестве ученого специалиста по истории древности и исследователя путей становления мировой культуры.
В текстах лекций отца Александра раскрываются его обширные знания прежде всего о ранних страницах истории человеческого общества. При чтении записанных на магнитофон и теперь восстановленных лекций отца Александра не покидает ощущение, что Александр Мень — востоковед, специалист по истории Древнего Востока. Тем более, что он неоднократно упоминает авторов специальных научных исследований по древней истории, говоря о них легко и уверенно, как о добрых знакомых, которые видят проблемы библейской эпохи несколько односторонне (вне вопросов веры), однако по-своему интересно и достойно серьезной оценки.
Многочисленные литературные ассоциации и реминисценции, постоянно возникающие в лекциях отца Александра, говорят о его гуманитарной образованности как о чем-то совершенно органичном для лектора, служителя не только Православной Церкви, но и ответственнейшего дела обучения и просвещения юношества. Таким и только таким должен быть тот, кто берется вести молодых в бесконечно прекрасный мир духовной культуры человечества. Не перечислить тех, кого легко и естественно включает в контекст своих раздумий о древности, о заре человеческой духовности отец Александр: Пушкин и Гёте, Достоевский и Чаадаев, Байрон и Андрей Белый… Эрудиция лектора вполне очевидна, но она не демонстрируется ради того, чтобы произвести впечатление на аудиторию. Нет, тональность разговора отца Александра с сидящей в зале молодежью — самая непринужденная и доверительная. Это как «разговор по душам». Лектор часто говорит: «Вы, конечно, знаете», «Вам наверняка известно». Скорее всего, не «наверняка». Но эти обороты речи — дань уважения к тем, кто еще так молод и вырос в советское время, абсолютно вне мира Библии, с туманным школьным представлением о древности как времени господства «рабовладельческой формации», чьи «производительные силы» были шагом вперед по сравнению с первобытностью.
Абсолютное большинство слушателей, собиравшихся на лекции отца Александра в актовом зале МГИАИ на Никольской улице, были обычными советскими людьми, которые после десятилетий официального государственного атеизма более чем смутно представляли себе содержание великой книги —
Библии. И лектор нашел точный путь к своей аудитории — он говорил очень просто о сложном, вплетая в повествование тонкие ремарки от своего лица. Вот он рассказывает об исходе израильтян из египетского рабства: «…рабство людей было хотя и горькое, но спокойное, обеспеченное и сытное…Это было рабство скорее психологическое: люди работали, ели, но они становились как бы согнутыми нравственно,
А вот совсем ошеломительное: «Люди не любят свободы и никогда ее толком не любили. Свободу любят лишь избранники, и они сеют семена…». Теперь мне отчетливо видится, что эти слова не о неких сторонниках свободы «вообще», они могут очень точно быть отнесены к самому лектору. Духовная, внутренняя свобода человека, его осознанный нравственный выбор на пути к Богу — вот, в сущности, важнейшая тема лекций отца Александра и тема его жизни.
Была весна 1990 года, над Москвой светило яркое солнце, ветер духовной свободы набирал силы в будущей России. Отец Александр обещал продолжить чтение своего популярного спецкурса в МГИАИ в следующем учебном году. Но осенью 1990 года он трагически погиб. Его видение «Мира Библии», которое он приоткрыл своим неискушенным, но глубоко заинтересованным слушателям, так и осталось для нас неполным…
Н.И. Басовская, проф. д.и.н.
Книга Исхода
Сегодня мы будем говорить о Книге Исхода — второй книге Пятикнижия, которая относится к Моисеевой традиции. Первая, как вы знаете, — это Книга Бытия. Все пять книг Моисеевой религии впоследствии были зафиксированы, записаны и соединены воедино. Этому вопросу можно потом посвятить отдельный курс библейского источниковедения.
Те, кто собрал эти пять Книг воедино в той форме, в которой они существуют теперь, бережно отнеслись к разнообразным способам передачи устного предания и к его поэтическому звучанию. Об этом, например, говорит строгое, сдержанное, сухое изложение Книги Левит, которая является богослужебным уставом, своего рода Типиконом древней ветхозаветной Церкви, Церкви древнего Израиля. Вы знаете, что такое Типикон? Типикон — это устав богослужения Иерусалимского монастыря святого Саввы, сложившийся в VI–VII веках, который стал богослужебным церковным Уставом для Древней Руси, для современной Русской Православной Церкви и для большинства православных Церквей.
Так вот, таким богослужебным уставом для ветхозаветной Церкви является Книга Левит. Конечно, для христианского сознания она уже в значительной мере устарела, но все равно сохраняет свою ценность, потому что в ней есть важнейшие духовные положения, без которых Библию понять нельзя.
Затем следует Книга Чисел, которая рассказывает о пребывании израильтян в пустыне. Это книга об искушениях, книга о том, как человек воспринимает дарованную ему свободу и какие трудности из этого вытекают. И, наконец, Второзаконие — это книга-предупреждение, которая во многом напоминает проповеди пророков.
Итак, Книга Исхода. Вероятно, когда вы проходили историю Древнего Востока, слышали о гиксосах — таинственных завоевателях Востока. Египтяне называли иххекау-хасут, то есть «владыки чужеземных стран». До сих пор неизвестно, кто они по своему языку и происхождению; скорее всего, это была группа воинственных полугосударственных образований, в которую входили и амориты, говорившие на семитском языке.
Так или иначе, где-то около 1700 года гиксосы вторглись в Сирию, в Палестину, основали там несколько мощных военных крепостей и потом двинулись вниз, на Египет. Гиксосы уже владели конницей, у них были боевые колесницы, что исключительно влияло на ход военных действий. В Египте в то время еще не было колесниц; вместо коней использовались ослы — куланы или ана-ны. И вот впервые появляются быстрые и мощные животные, которые на страшной скорости несут двух воинов: один правит, а другой непрерывно осыпает стрелами противника, и когда врезается уже в гущу боя, то рубит, разит топором или мечом направо и налево.
Египет в это время переживал тяжелый общественный и политический кризис. И поэтому, когда гиксосы вторглись в эту страну, он не сумел оказать сопротивление и совершенно неожиданно оказался подчиненным пришельцам из Азии. Но не следует думать, что гиксосы оккупировали Египет. Они составили лишь небольшую правящую военную элиту, сделав своим центром Хетварт, или Аварис, — крепость в восточной Дельте Нила; впоследствии у этого города было несколько названий, а в правление фараона Рамсеса II его переименовали в Пи-Рамсес, что означает Дом Рамсеса. В течение ста с небольшим лет эта азиатская династия правила в Египте подобно фараонам. Причем они очень быстро усвоили все традиционные для Египта понятия, принципы, моды, стиль одежды.