От революционной целесообразности к революционной законности. Сущность и специфика эволюции советского права в 1920-е годы

Никулин Виктор

На возможности классового толкования УК было направлено и санкционирование применения аналогии. «В случае отсутствия в УК прямых указаний на отдельные виды преступлений наказания… применяются согласно статьям УК, предусматривающим наиболее сходные по важности и роду преступления, с соблюдением правил общей части Кодекса» [33] . Естественно, возникал вопрос: как может судья применять по аналогии конкретный случай к тому, который написан в законе, притом что в УК законодатель отказался от практики описания каждого случая в законе? Ответ был прост: «Классовый суд должен применять пролетарское правосознание» [34] . Таким образом, социалистическое правосознание во многом оставалось мотивировочной основой назначения наказания, что позволяло судьям достаточно вольно трактовать статьи УК с классовых позиций, прежде всего с точки зрения мягкости или жесткости наказания в зависимости от классовой принадлежности.

33

УК РСФСР 1922 г. Ст. 10.

34

ГАТО. Ф. Р-524. Оп. 1. Д. 376. Л. 81.

Кодекс 1922 года, по мнению многих исследователей, был первой и в целом не совсем удачной попыткой создания систематизированного советского уголовного законодательства. Уголовный кодекс был написан «языком тяжелым, малопонятным для широких масс, принося в жертву точности юридических формулировки соображения доступности Кодекса» [35] . Ввиду явных упущений в кодексе он впоследствии подвергался значительным корректировкам.

В ноябре 1926 года ВЦИК принял новый УК и ввел его в действие с 1 января 1927 года. Появление нового кодекса официально объяснялось двумя причинами: желанием исправить отдельные недостатки и пробелы УК 1922 года, обнаружившимися в ходе его применения, а также необходимостью привести кодекс в соответствие с «Основными началами уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик». Кодекс 1926 г. не внес значительных изменений в УК 1922 года, лишь исправив в отдельных частях недоработки предыдущего УК. В качестве заметных отличий его от кодекса 1922 года можно выделить усиление в его нормах политических аспектов, что выразилось более детальной разработке разделов о государственных и воинских преступлениях. Для этого была произведена перегруппировка уголовных статей в пользу интересов государства. Наибольшему изменению подверглась глава 2 о преступлениях против порядка управления. Пополнение данной главы произошло в основном за счет включения в нее хозяйственных преступлений. Если в УК РСФСР 1922 г. преступления против порядка управления занимали 30 статей (ст. 74—104), а преступления хозяйственные – 15 статей (ст. 125–141), то в УК РСФСР 1926 г. число первых возросло до 60 статей (ст. 59(1)—108), из которых 14 перенесены из главы о хозяйственных преступлениях [36] . Перенесение части хозяйственных преступлений в разряд преступлений против порядка управления объяснимо, учитывая колоссальный рост в условиях новой экономической политики экономических преступлений и их разнообразия, что потребовало более детального их регламентирования и более жесткого подхода.

35

Крашенинников П. Страсти по праву: Очерки о праве военного коммунизма и советском праве. 1917–1938. М.: Статут, 2018. С. 82.

36

Чердаков О.И. Формирование правоохранительной системы Советского государства, 1917–1936 гг. (историко-правовое исследование): дис… докт. юрид. наук. Саратов, 2002. С. 201.

Идеологическая обусловленность советской уголовной политики отразилась в более детальной разработке раздела о государственных преступлениях, среди которых наиболее опасными считались контрреволюционные. 58-я статья УК была одной из наиболее разветвленных в кодексе и предусматривала до 14 квалифицированных составов, в которых конкретизировалось понятие «контрреволюционное преступление». Из всех статей 58 с индексом только одна —58–12 не влекла за собой в качестве санкции высшей меры социальной защиты. Обращает на себя статья 58—7, устанавливавшая уголовную ответственность за подрыв государственной промышленности, транспорта, торговли, денежного обращения или кредитной системы и кооперации. Статья стала серьезным основанием для начавшихся в конце 1920-х годов процессов о вредительстве в промышленности. Статья 58–10, устанавливавшая уголовную ответственность за пропаганду или агитацию, содержащую призывы к свержению, подрыву или ослаблению советской власти, была направлена на подавление и пресечение любых форм антисоветизма.

Гражданский кодекс

Принципы «революционной законности» были заложены и в Гражданский кодекс, при создании которого решались две базовые задачи. С одной стороны, было необходимо закрепить в кодексе основные принципы имущественных отношений, необходимых для реализации новой экономической политики. С другой, создать нормативную основу, позволяющую нейтрализовать политические и идеологические опасности нэповского эксперимента для советской системы. Таким образом, постановка двух противоположных задач логично вела законодателя к идее сочетания в кодексе норм частного и публичного права, взяв из гражданского права то, что нужно для стимулирования экономического развития, а все прочее отбросить. С точки зрения классической цивилистики это теоретически и практически было невозможно: если гражданское право всегда было частным, его нельзя сделать публичным. Если гражданский кодекс создавать, надо возрождать все или почти все дореволюционное гражданское право, – таков был профессионально-юридический взгляд на проблему.

Решение теоретической дилеммы нашел В. И. Ленин, предложивший трактовать гражданские правоотношения как публично-правовые, что позволяло расширить правовые рамки государственного вмешательства в частнохозяйственную деятельность. Пределы вмешательства простирались вплоть до «возможности контролировать все без изъятия частные предприятия и отменять все договора и частные сделки, противоречащие как букве закона, так и интересам трудящихся рабочей и крестьянской массы» [37] . Подобная трактовка гражданских правоотношений позволяла сформатировать экономическую модель нэпа в форме жестокого государственного капитализма, в которой бы, с одной стороны, частный капитал признавался законным субъектом экономической деятельности, не был бы чрезмерно ограничен, и дозволительные рамки его деятельности позволяли ему стать фактором экономического развития. С другой стороны, устанавливался политический предел, облеченный в юридическую форму деятельности частного капитала, критерием которого выступала степень экономического и политического влияния частного капитала на общественную жизнь, его способность расширяться и укрепляться и в итоге стать способным на реставрацию капиталистических отношений. Формула Гражданского кодекса определялась экономической необходимостью и политической целесообразностью и заключалась в создании системы правового обеспечения ограничения частного капитала. «Пролетарское государство, не изменяя своей сущности, может допускать свободу торговли и развитие капитализма лишь до известной меры и только при условии государственного регулирования (надзора, контроля, определения форм, порядка) частной торговли и частнохозяйственного капитализма» [38] .

37

Ленин В.И. Письмо в Политбюро ЦК РКП(б) о Гражданском кодексе РСФСР // ПСС. Т. 44. С. 401.

38

Ленин В.И. Проект тезисов о роли и задачах профсоюзов в условиях новой экономической политики // ПСС. Т. 44. С. 342.

Работа над кодексом шла с лета 1921 года, и в ходе работы над ним постоянно усиливались его политические аспекты. Принятая в мае 1922 г. Декларация основных частных имущественных прав, признаваемых РСФСР [39] не стала составной частью Гражданского кодекса в силу того, что в ней устанавливались гражданско-правовые отношения классического вида – предоставлялась широкая свобода экономических отношений и отсутствовала правовая возможность государства аннулировать договоры между частными лицами, наносящие ущерб государству. Именно отсутствие государственного вмешательства в гражданско-правовые отношения и вызвало резкую реакцию В. И. Ленина, настаивавшего на ограничении свободы экономических отношений, и после вмешательства которого положения кодекса были изменены. Народный комиссариат юстиции подготовил проект Гражданского кодекса к осени 1922 года. Кодекс был утвержден ВЦИК 31 октября 1922 года и вступил в силу с 1 января 1923 г. Гражданский кодекс восстанавливал гражданский оборот и имущественные права. Кодекс исходил из наличия многоукладной экономики, товарно-денежных отношений, но отдавал предпочтение социалистическому укладу. ГК состоял из четырех разделов: общая часть; вещное право; обязательное право; наследственное право. ГК – один из самых больших советских кодексов не только по количеству статей (435), но и по кругу регулируемых отношений, поскольку он регулировал широкий круг личных и имущественных отношений. Каждый гражданин РСФСР и союзных республик имел право свободно передвигаться и селиться на территории РСФСР, избирать не воспрещенные законом занятия и профессии, приобретать и отчуждать имущество с ограничением, указанным в законе, совершать сделки и вступать в обязательства, организовывать промышленные и торговые предприятия с соблюдением всех постановлений, регулирующих промышленную торговую деятельность и охранявших применение труда. Никто не мог быть лишен гражданских прав или ограничен в правах иначе как в случаях и порядке, предусмотренных законом. В целом Гражданский кодекс регламентировал значительный круг гражданско-правовых отношений,

позволявших функционировать экономической системе нэпа, однако в его основе лежала идея безусловного приоритета государственного интереса над частными [40] .

39

Об основных частных и имущественных правах, признаваемых в РСФСР, охраняемых ее законами и защищаемых судами РСФСР: Декрет ВЦИК от 22 мая 1922 г. // СУ РСФСР. 1922. № 36. Ст. 423.

40

Новицкая Т.Е. Гражданский кодекс РСФСР 1922 года. История создания. Общая характеристика. М.: Зерцало-М, 2011. С. 192.

ГК различал собственность: государственную, кооперативную, частную. Причем земля, недра, леса, горы, железные дороги, их передвижной состав и летательные аппараты могли быть исключительно собственностью государства. С отменой частной собственности на землю деление имущества на движимое и недвижимое упразднялось. Предметом частной собственности могли быть: не муниципализированные строения, торговые предприятия, предприятия промышленные с числом рабочих не выше 20. Собственностью кооперативных организаций могли быть предприятия с неограниченным числом работающих на них, в отличие от частных предприятий. Собственнику принадлежало в пределах, установленных законом, право владения, пользования и распоряжения имуществом [41] . Сохранялось монопольное право государства на покупку и продажу иностранной валюты, золотой, серебряной платиновой монеты.

41

Гражданский кодекс РСФСР 1922 г. (ГК РСФСР 1922 г.). Ст. 52–70 // СУ РСФСР. 1922. № 71. Ст. 904.

Гражданский кодекс 1922 г. был попыткой найти оптимальный вариант правового регулирования хозяйственной деятельности всех субъектов гражданско-правовых отношений в рамках модели жесткого «государственного капитализма». При этом разработчики кодекса попытались решить две трудно совместимые задачи: способствовать развитию товарно-денежных отношений на основе частной инициативы, предпринимательства и одновременно поставить надежные заслоны любым попыткам частного капитала выйти за рамки «государственного капитализма». Но совместить и тем более решить их в рамках чисто гражданского права оказалось невозможным. Сами разработчики признавали во многом неправовой характер Гражданского кодекса, в частности, Д. И. Курский писал, что «наше обязательное право, его основная особенность и будет состоять, по мнению Наркомюста, в том, что здесь интересы государства должны превалировать над интересами ограждения личных прав отдельных граждан» [42] . Нивелировать же негативные последствия для социализма приходилось ужесточением уголовных норм для частного капитала. «В борьбе против свободы гражданского оборота приходится уголовными нормами регулировать отношения там, где они в буржуазно-развитом праве регулируются в порядке гражданском» [43] . Однако даже такой Гражданский кодекс расценивался как буржуазный кодекс: «от советского права в нем только классовость, плановость и т. д [44] . В таком виде он был несовместим со стратегической задачей построения коммунистического общества.

42

Курский Д.И. На путях развития советского права. М., 1927. С. 67.

43

Там же. С. 70.

44

Стучка П. Избранные произведения по марксистско-ленинской теории права. Рига. 1964. С. 593.

Кодификация материального законодательства требовала принятия соответствующих процессуальных кодексов, призванных регламентировать, прежде всего, деятельность судов. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР вступил в действие с 1 июля 1922 г. Правда, действовал он менее одного года и был заменен в феврале 1923 года новым, который фактически стал новой редакцией УПК 1922 г. Новая редакция была вызвана к жизни изменениями, которые произошли в судебной системе, проведенными в соответствии с положением о судоустройстве РСФСР от 11 ноября 1922 года [45] . В основу УПК 1923 г. были положены принципы гласности, коллегиального и единоличного рассмотрения дел, состязательности судебного процесса, равноправия сторон, права обвиняемого на защиту и другие прогрессивные юридические принципы. Кодекс установил единую систему органов дознания, включив в их систему ОГПУ, милицию, уголовный розыск и органы административного надзора. УПК 1923 г. закреплял процессуальные гарантии неприкосновенности личности. В частности, никто не мог быть лишен свободы и заключен под стражу иначе, как в случаях и в порядке, определенном в законе. В течение 48 часов народный следователь или судья должны были принять постановление о заключении подозреваемого под стражу. Статья 5 УПК обязывала судью и прокурора освобождать из-под стражи всех неправомерно лишенных свободы в случаях содержания кого-либо под стражей без законного постановления уполномоченных на то органов или свыше срока, установленного законом или приговором [46] . УПК 1923 г. не был лишен и политической составляющей. Кодекс не в полной мере распространял гарантии неприкосновенности личности по политическим делам. Он предусматривал особенности расследования дел о террористических организациях и террористических актах против советских работников, о контрреволюционном вредительстве и диверсиях. При этом дела по политическим статьям слушались без участия сторон, не допускалось кассационное обжалование приговоров и подача ходатайств о помиловании. Именно с использованием данного неправосудного механизма осуществлялись впоследствии массовые репрессии [47] . В целом демократические нормы и институты УПК создавали определенную правовую основу законности в сфере правосудия и борьбы с преступлениями. Он оказался долгожителем – действовал до 1960 года.

45

Положение о судоустройстве РСФСР: Постановление ВЦИК от 11 ноября 1922 г. // СУ РСФСР. 1922. № 69. Ст. 902.

46

Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР 1923 г. // СУ РСФСР. 1923. № 7. Ст. 106.

47

Крашенинников П. Указ. соч. С. 86.

Новые экономические условия потребовали усиления судебной защиты и гражданских прав. В связи с этим в январе 1923 г. НКЮ издает временную инструкцию «Об основных нормах гражданского процесса». 10 июля 1923 г. ВЦИК принимает Гражданский процессуальный кодекс, вводимый в действие с 1 сентября 1923 г. ГПК состоял из 5 частей, 36 глав и 316 статей. Первая часть содержала основные положения по вопросам представительства в суде, подсудности, судебных расходов, процессуальных сроков и др. Вторая часть закрепляла порядок предъявления иска, разбирательства дела судом, обеспечения доказательств, участия в процессе нескольких истцов и т. д. Третья часть регулировала особое производство, четвертая – порядок и пересмотр решений по гражданским делам, пятая – исполнение судебных решений и определений. В целом ГПК последовательно регламентировал все стадии гражданского процесса: от возбуждения дела до исполнения решения, определял права и обязанности всех лиц, участвующих в этом процессе, применительно к каждой стадии движения дел в суде и особенностям судопроизводства по отдельным категориям дел, определил конкретный круг источников, на основании которых суд мог выносить свои решения: действующие узаконения и распоряжения высших органов государственной власти и управления СССР и РСФСР, постановления местных органов власти в пределах их компетенции. При отсутствии же необходимых правовых норм суд должен был руководствоваться общими началами советского законодательства, а также общей политикой правительства. Таким образом, Гражданский процессуальный кодекс РСФСР устанавливал исчерпывающий круг источников гражданского процесса, на основании которых суд принимает решения по делу: общие начала советского законодательства; политика официального правительства. Важным было также и то, что из числа источников исключалось революционное правосознание, что способствовало усилению законности при принятии гражданско-правовых решений и упрочению принципов правосудия [48] .

48

Романенкова Е.Н. История отечественного государства и права. М.: Литагент-Проспект, 2015. С. 231.