От сказки к сказке
Шрифт:
В отдельных традициях творцами могут стать исторические персонажи, приобретшие мифологический статус. Например, у испанцев почитаемый король Иаков Арагонский оставил след на небе: поднятая копытами его лошадей пыль стала Млечным Путем. Согласившись принять в подарок орла, он дал начало королевским орлам [Valriu 2015, № 9, 94].
Субъектами выступают и обычные люди, и люди со сверхъестественными способностями (ведьмы, колдуны), и даже животные. Они выступают в разных функциях: демиурга, помощника, вредителя, но и сами, за исключением Бога, Христа и Богоматери, могут стать объектами творения/превращения.
Объекты относятся к следующим тематическим группам: животные, растения, люди, представители народов и профессий,
«Морфология» этиологического текста включает и характерные предикаты, которые провоцируют появление нового вида или его метаморфозу. Основными предикатами выступают проклятие и благословение (cp. ATU 779 «Бог награждает и наказывает»). Но ими могут быть и другие действия, например прятать, бросать.
Существенную роль в элементарной структуре играют обстоятельства времени и места, своего рода хронотопы, которые структурируют всю «народную Библию». В роли одного из таких хронотопов выступает сюжет ATU 750E «Бегство в Египет». Он охватывает различные легенды, которые приурочены к моменту бегства Святого семейства в Египет (Мф. 2: 13–23). Наряду с бегством в качестве обстоятельства времени и места выступают и другие эпизоды Ветхого или Нового Завета: потоп, рождение Христа, распятие и неопределенное, но часто упоминаемое время, «когда Христос/Бог ходил по свету». Все эти ситуации служат поводом для испытания людей, птиц и растений, которые проявляют свою эмпатию или, наоборот, жестокость по отношению к сакральным персонажам. Как исторические персонажи в роли субъектов, так и исторические события в виде хронотопа характерны для отдельных традиций. На Украине таким «обстоятельством времени» оказываются татарские набеги: в результате на свет появляются кувшинки, маргаритки (материнські сльози), барвинок, ломонос, крапивник, чайка [ЛтП: 74–76, 84–86; Гнатюк 1902, № 191].
Источники этиологического корпуса
Исследования по сравнительной мифологии позволяют уточнить происхождение разных этиологических сюжетов. Так, к самому древнему слою европейских мифологических сюжетов, сохранившихся в этиологическом корпусе Нового времени, относится балканская сказка о несостоявшейся свадьбе солнца [Гура 1997: 258; Ortenzio 2008, № 4], которая, по мнению Ю. Березкина, может восходить к эпохе изначальной миграции населения с Африканского континента [Березкин 2011].
Миф о птице, ныряющей за землей для создания суши, принадлежит к древнейшему мифологическому фонду планеты, который Березкин датирует верхним палеолитом, он известен чрезвычайно широко (у народов Сибири, Южной Азии, Северной Америки), но в балтославянский ареал попадает только с богомильством. Сюжет о двух птицах постепенно упрощается, и в более новых версиях фигурирует всего одна птица-ныряльщик, хотя на Русском Севере и в Сибири еще в 1920-е годы записывались версии с двумя птицами-демиургами [Кузнецова 1998: 57; УИМ, № 5]. С продвижением на юг, на Балканы образ птицы постепенно уступает место теоморфному демиургу [Напольских 2011]. К древнему фонду относится и другой важный для восточных славян, балтийских и балканских народов мифологический мотив – тело, созданное творцом, осквернено его противником (Березкин, Дувакин H42. «Творец отлучается»). По мнению М. Ваиды, этот мотив восходит к центральноазиатскому мифу о происхождении смерти, предшествовавшему иранскому дуалистическому влиянию [Waida 1982: 693–697].
Также и другие дохристианские мифологические сюжеты были постепенно освоены народной религией. Так, Бенгт аф Клинтберг, анализируя легенду, распространенную на севере Евразии, о рябчике, некогда самой большой птице, наказанной за то, что напугала Христа, приходит к выводу, что она пришла из охотничьей дохристианской мифологии [Klintberg 2013: 118].
К
Художник Батист Эрсок. Contes et l'egendes de Laponie. Paris: Flies France, 2019
Распространение многих сюжетов связано с системой культурных и экономических контактов. Например, объяснение Млечного Пути как рассыпанной соломы совпадает с ареалом влияния аббасидского халифата, а затем Оттоманской порты: Балканы, Карпаты, Причерноморье, юг Италии. Локально этот сюжет и соответствующий термин соломенная дорога записывались у русских и белорусов. Ареалу «османского» мотива противостоит ареал католического и протестантского вора, укравшего солому, хворост и т. п. [Березкин 2017: 196–200, карты 43, 44].
Значительное число этиологических сюжетов восходит к апокрифам и народным версиям Библии. Среди наиболее характерных примеров – происхождение свиньи из спрятанной под корытом еврейки, который объясняет запрет на свинину у евреев. Сюжет восходит к восточным версиям «Евангелия детства». Евреи требуют, чтобы Христос угадал, кто спрятан. Он отвечает: свинья с поросятами, и в самом деле вместо женщины под корытом обнаруживается свинья с потомством. Ареал этого сюжета охватывает всю Европу, от Франции до Украины, изредка он записывался и в России, в том числе в Сибири [НБ: 172–175; УИМ, № 175–176].
Другим источником этиологий является собственно литературная традиция, начиная с античных басен. Некоторые из них уже содержали этиологическую развязку, как, например, басни «Пчела и Зевс» Бабрия (почему пчела умирает, укусив человека), «Конь, бык, собака и человек» Эзопа и Бабрия (см. главы «“Век человеческий”, или Славянские сказочные параллели Эзоповой басни “Конь, бык, собака и человек”» и «Насекомые в этиологических сказках восточных славян»). Другие приобрели ее в фольклоре нового времени: «Зайцы и лягушки» Эзопа (ATU 70 «Трусливее зайца», происхождение заячьей губы), «Посольство собак у Юпитера» Федра (ATU 200В «Почему собаки обнюхивают друг друга»). Литература постоянно взаимодействует с устной традицией: с одной стороны, она может фиксировать устные рассказы и, в свою очередь, порождать новые фольклорные варианты. Для этиологических сюжетов таким востребованным источником в русской традиции оказался Киплинг и его «Просто сказки» [Королькова 2001: 175–179], но также и стихотворение С. Маршака «Отчего у месяца нет платья» [УИМ, № 98].
«Лишние люди»: европейские сказки о происхождении народов
Происхождение чужака занимает скромное место в этиологическом корпусе, например, по сравнению с текстами, посвященными природе. При этом разные традиции в разной степени проявляют интерес к теме инородца. Подобные тексты часто записывались на Украине или в Венгрии, где исторически соседствовали несколько народов, тогда как в России их очень немного. В то же время следует быть осторожным в рассуждениях о специфике той или иной традиции, поскольку, как уже упоминалось, собранный фольклорный материал зависит от личных вкусов и интересов собирателей.