От смерти к жизни. Как преодолеть страх смерти
Шрифт:
С христианином происходит иное; умерев однажды, он не умрет никогда. Разве смерть приходит дважды? Понятия жизни и смерти в христианстве меняются; те, кто по мирским измерениям – почившие (Богородица, святые), для нас – живее живых. Те же, кто биологически живы, зачастую оказываются ходячими мертвецами, как в невеселом, но поучительном фильме о клоуне, которого воскрешает глоток кока-колы.
Самоубийца движется, как ему кажется, от жизни к смерти. Христианин, напротив, не ощущает себя вполне живым, и ищет «жизни с избытком», которую обещал ему Христос. «Умерщвлена мя страстьми оживи».
Самоубийство
Однако постой, не спеши. Есть другой способ не жить в мире воскресших клоунов. «Кто смотрит на мир как смотрят на пузырь, как смотрят на мираж, того не видит царь смерти», – сказал Будда. Можно оказаться невидимым для мира, умереть для него, но остаться живым. Что делает живое живым? Почему твое тело живет и душа не умирает? Где источник этого таинственного дыхания, призывающего к жизни все, что есть на Земле? Если источником жизни является Бог («Святым духом всяка душа живится», поется на богослужении), то человек жив, лишь когда он жив для Бога и Бог жив для него.
Бывает, конечно, что разговоры о самоубийстве – не поиск смысла, а лишь способ привлечь к себе внимание. Самовлюбленность не позволит даже себя поцарапать; однако большая часть тех, кто сам оканчивал жизнь, говорили с близкими, с друзьями, но не были никем услышаны и приняты всерьез. А значит, судьба будущего самоубийцы, во многом в руках тех, кто рядом.
Одно дело – удержать на краю кого-то, для кого близкий и быстрый конец столь желанен. Но что делать человеку, который в силу душевных, психических или даже физических особенностей вынужден жить с мыслью о самоубийстве?
Когда-то в сети работал сайт mysuicide.ru. Говорят, сайт многих спас (чего стоила фотография на главной странице – бирка, привязанная к большому пальцу ноги), но не своего основателя. В своем дневнике он писал: «Спасти самоубийцу (НАСТОЯЩЕГО – не невротика, не рефлексирующего юнца) может только человек, который положит на это жизнь». Видимо, рядом с ним такого человека не оказалось.
Я много раз оказывался рядом с людьми, для которых Бога не было. А если Бога нет, то все плохо. Очень плохо. Единственный выход в этой ситуации – самому стать Богом для этого человека, сделать все, что можешь, опустошая себя до конца. Тогда через тебя будет действовать Его сила. Тогда у человека появится надежда.
Но решение, в конце концов, принимает сам человек. За его плечом стоит тот, кто возвел Христа на крыло храма, и шепчет; человеку же кажется, что он слышит собственный голос.
«Я никому не нужен/не нужна», – сколько людей повторяют эти слова? Их часто приходится слышать от старшего поколения, но за ними, как правило, стоит эгоизм, и не более того.
Друг мой, а с чего ты взял, что самим фактом своего существования ты должен быть кому-то нужен?
Врач знает, что он нужен, потому что он лечит. Учитель знает, что он нужен, потому что он учит. А от твоего существования есть какая-то польза? На Западе люди, выходя на пенсию, зачастую сотрудничают с благотворительными организациями; им нравится дарить свое время и силы кому-то. У нас (особенно в глубинке), таких организаций нет; служение ближним могла
Нас упрекают, и вполне справедливо: «Есть в России тысячи небольших городов, где пока нет волонтерских организаций. Но уже нет ни одного города, где не было бы православного храма. Теоретически это должно означать, что в этих городах и селах с каждым днем должно становиться все меньше людей, оставшихся наедине с горем и болезнями».
Но этого не происходит. Все больше одиноких людей, с одной стороны, а с другой – все больше желающих посетовать батюшке на свою ненужность и отвергнутость, в том числе своими детьми, которых они так и не научили, что жизнь – это умение отдавать, а не только брать.
Есть замечательный аскетический принцип: что делать, когда плохо. Скорбь преодолевается не шоколадной конфетой, а большей скорбью. Поэтому оказаться в больнице, в тюрьме, у постели умирающего – благословение Божие. Если человек находит себя рядом с тем, кому хуже, чем ему самому, и действенно ему служит, то и его собственный мир обретает гармонию и равновесие. В этом отношении корень самоубийства – гордость, эгоизм и, в конечном счете, оборот человека лишь на самого себя.
Впрочем, есть еще более действенный способ преодолеть большей скорбью меньшую. Он называется «покаяние». Нет плача горшего, чем плач человека о самом себе. Я в очередной раз задумался об этом, когда вечером в Духов день мы читали в храме канон Святому Духу, который преподобный Максим Грек написал, по преданию, углем на стене, находясь в заключении в Волоколамском монастыре.
Он оставил Родину, чтобы служить Русской Церкви, и сама Церковь (не еретики и не безбожники!) отняла у него все – священство, свободу, возможность заниматься богословскими трудами. Возможно ли было не озлобиться, не отчаяться, не сойти с ума? Ответ – в словах самого канона:
«Страстями горькими плотскими огорчен был окаянною душою моею, и в тех, как в последних безднах, всегда, Спасе мой, потопляем, Тебе молюсь: струями живодательнаго Твоего источника оживи меня».
Оказывается, даже в самых скорбных обстоятельствах можно обратить внимание внутрь и, не поддаваясь саможалению, уделить время реставрации собственной души.
Преподобный Иоанн Лествичник называет этот плач «радостнотворным».
«В бездне плача находится утешение; и чистота сердца получает просвещение. Просвещение же есть неизреченное действие, неведомым образом разумеваемое и невидимо зримое. Утешение есть прохлаждение болезнующей души, которая, как младенец, и плачет внутренно, и вместе радостно улыбается», – пишет он.
Не самокопание, а плач, перерождающий человека, есть единственный путь к преодолению гордости и эгоизма, которые в той или иной форме приводят человека к суицидальным состояниям. В нем человек познает Бога как УТЕШИТЕЛЯ.
Было бы ошибкой считать, что самоубийство – проблема лишь самоубийцы, а единственно правильный «православный ответ» – брезгливо процедить «мы таких не отпеваем».
Едва ли человек, уверенный в том, что Церковь – пространство любви, будет резать вены от безысходности. Суицид – это вопрос ко всем нам, а синяя линия кардиограммы на графике – это диагноз страны.