От судьбы не убежать

Буланова Юлия

 Решительным шагом проследовав к столу моего будущего пациента, я взяла его за руку и повела в свою комнату. Он попытался воспротивиться, пролепетав, что-то вроде: «Леди, я не уверен». Еще б он был уверен. Алкоголь вместе с обезболивающим заклинанием не лучшим образом действует на мозги.

 Слабо упирающегося блондинчика, я все-таки затащила в свою комнату, посреди которой он и застыл памятником самому себе. Высокий. Я ему едва до сплеча достаю, да и то если на цыпочки стану. Бледный, как смерть, с черными кругами под глазами. Сами же глаза осоловелые. Зрачки расширены так, что

радужки не видно. Стоит, шатается.

– Ну, раздевайся. Чего ждешь?

 Я попыталась сверкнуть на него глазами и начала рыться в своей сумке. Так вроде все есть. Надо только чистой воды в миску налить. Я уже все приготовила, на прикроватной тумбочке расставила, а пациент так и стоит посреди комнаты, вяло теребя свою одежду.

– Ну, быстрее же ты, – раздраженно поторопила его я.

– Не могу. Ремень не расстегивается, – сконфуженно ответил мне парень.

– Какой ремень? – удивилась я. – Я тебя спрашиваю, какой ремень? Рубашку снимай.

– Зачем?

 Сколько наивного непонимания в голосе! Ты еще глазками своими красивыми похлопай.

– Ты ранен. И если я не совсем дура, и хоть что-то смыслю в диагностике, ранен в верхнюю часть туловища. И зачем мне твой ремень с твоими же штанами? Быстро снял рубашку и сел на кровать.

– Леди, а вы что от меня хотите? – настороженно спросил он, пятясь к двери.

– Ну, в идеале, чтобы не мешал мне тебя лечить.

– Зачем?

 Гениальный вопрос, вы не находите? Но чего я хочу от человека, мешающего анестетик с алкоголем? Адекватного поведения? Не смешите меня. Мужчинам оно в принципе чуждо.

– Слушай, а по голове тебя случайно не били?

– Нет, – с сомнением протягивает он.

– А специально, значит, били? – уточняю, мало ли что, вдруг у него еще и сотрясение.

Он мотает головой.

– А с размаху об стенку? В детстве?

 И не надо на меня так возмущенно смотреть. На мой взгляд, вполне закономерный вопрос.

– Это я к тому, что ты редкостный придурок. Если не начать лечение, причем прямо сейчас, завтра утром у тебя начнется жар и ты с постели встать не сможешь. Заражение крови, лихорадка… на вскидку, осталось тебе жизни дня три-четыре, если, конечно, лечиться не начнешь.

– А там что, так серьезно? Царапина, ведь. Может сама пройдет? Мне уже лучше.

 Нет, ну не взрослый мужчина, а дитя малое. Лучше умереть от заражения крови, чем эту самую царапину начать лечить.

– Да снимай ты уже эту злосчастную рубашку и садись на кровать. Долго я тебя еще уговаривать буду?

 Послушался. Снял. Сел. Вот почему сразу нельзя было так сделать? Пациент не врал. У него действительно была всего лишь царапина. Никакие органы не задеты. И все было бы хорошо, если он бы ее правильно обработал, а не пустил на самотек. Уже началось заражение. И не владей я магией темноэльфийских целителей, тебя, парень, ничто бы не спасло. Все бутылочки с мазями и настоями, которые я расставила на прикроватной тумбочке, были уже бесполезны. Спасти его может только магия, да и то не факт. Ты только лечение переживи, парень. А я, со своей стороны, сделаю все, что смогу.

– Говори со мной.

– Зачем?

– Если сейчас заснешь, уже не проснешься.

Понимаешь?

– Как не проснусь?

– Ты оказал себе дурную услугу, воспользовавшись заклинанием обезболивания и приправив это вином. Если заснешь во время моей ворожбы, до того, как я вылечу тебя, то умрешь.

– Я не могу умереть!

– Не льсти себе. Все мы смертны, – я иронично вздернула бровь.

– У меня обязанности, от меня столько людей зависит. Да меня отец за это убьет!

– И вы, мужчины, еще что-то говорите о женской логике! У нас она хоть есть. И это общеизвестный факт. А у вас я ее вообще не замечаю. Убьет тебя отец? Только вот интересно, до поднятия в качестве зомби, или все-таки после?

– Вместо, – буркнул он и насупился.

– Как хоть тебя зовут, горе ты мое? Я Ива.

– Светозар. Но лучше Зар.

– Очень оригинальное для Черногорья имя.

– Да, я в курсе. Не имя, а позор. Это мама на отца разозлилась, что тот был, скажем так, не в восторге от рождения сына и наследника самой альвийской наружности.

Вот и решила сделать маленькую пакость. Ему. А получилось мне… большую и на всю жизнь. Ему-то она досадила, а… ладно. Что уж теперь?

– Уважаю твою маму. Я бы так же сделала. Ой, в смысле, бедный. Разве можно в свои разборки втягивать ребенка?!

 Моя магия струилась из пальцев, обволакивая Зара, нежным теплом. Ее уже не нужно было контролировать и направлять. Она лилась сама. Главное ей не мешать. А раз так можно и с пациентом поговорить.

– Ну, расскажи что-нибудь.

– Что?

– Не важно. Просто говори. Хотя, нет, ты расскажи мне про князя.

 А то, что? Я его совсем без пользы для себя лечить буду? Мне информация нужна. А он, судя по всему, парень относительно адекватный и байки травить, не станет. Да и явно не из простых горожан. Одежда у него неприметная – как у всех, даже местами потрепанная. А вот арсенал впечатляющий. Один только кинжальчик стоит, как вся это гостиница, если не дороже. Так что он должен князя, если не лично знать, то в политической ситуации разбираться.

– Тебе про какого князя?

– Вашего. Черногорского.

– Нет, ты не поняла. Тебе про какого конкретно князя?

– Ну, про того, который сейчас.

– Да, я понял, но тебе, про которого? Про молодого или старого?

– Ты имеешь в виду князя и его наследника?

– Нет. У нас два князя. Просто в Черногории традиция такая. Молодой Князь вступает в правление государством лет в двадцать и до того момента, пока не передаст трон двадцатилетнему сыну, себе не принадлежит. А после передачи титула правящего князя, наследнику, приобретает некоторую свободу.

– И чем занимается?

– Да, чем хочет. Дел что ли интересных нет? Может путешествовать, науки постигать, в армию податься, ну или на худой конец, внуков воспитывать.

– А нынешний?

– Молодой – государственными делами, старый – алхимией.

– А внуков воспитывать?

– Каких внуков? – испуганно подскочил Зар. – Нет никаких внуков. И не предвидятся пока.

– Как не предвидятся? А невеста?

– Какая еще невеста?

– Любава.

– Никакая она ему не невеста.