От судьбы не убежишь
Шрифт:
— Юлия! Как ты здесь очутилась? — осведомился муж.
А вид у тебя, дорогой, как будто ты малость не доволен, но очень рад моему появлению. Я молча подняла руку с бутылкой и приложилась, допив содержимое.
— Понятно, — какой ты у меня догадливый, — и что мне с тобой делать?
— А мне что с тобой делать? — декольте Ширы не выходило у меня из головы.
— Это ты о чем?
— О декольте, об облегающем латексе, например.
— А что с этим не так? — вот ведь блаженный!
— Глубина и степень облегаемости! — я не выдержала. — Как ты думал провести вечер, ночь?
— М —
— Я серьезно.
— Часов до двенадцати ночи вести корабль самому, а потом пойти спать лечь с мыслями о тебе… А что?
— И все это в компании Ширы?
— Далась тебе эта Шира! — так и не догнав мою мысль, разозлился Доррен.
— Это она тебе далась, твоей же матерью! Она тебя конкретно охмуряла. Томный голос, покачивание бедра, глубокий вырез… Или ты думал, что она невинно та — а-аким образом с тобой общается? Да вы бы через час уже в твоей же постели были!
Вот. Я все сказала. Рен, похоже, осознал перспективы своего тет — а-тета с Широй, его лицо вытянулось, а потом стало таким довольным — предовольным.
— Спасибо, кошечка! Я рад, что ты, не смотря ни на что, тут, и спасла меня от непоправимой ошибки. Сильно ревнуешь?
Нет, вот ведь засранец! Я к нему со всей своей нетрезвой распахнутой душой, а он «сильно ревнуешь?» Ик! Кажется, это было вслух. Хмель во мне решил обидеться, и я с ним согласилась. Не заметила, как муж подошел совсем близко и прошептал на ухо.
— Ну что ты, не дуйся! Меня сильно взбесила перспектива измены. Как ты смотришь на то, чтобы ее продать на Гелоне? — шутливо произнес муж.
— Она конечно не подарок, но живой человек, — засомневалась я.
— Дорогая, — хмыкнул капитан, — мы ее просто припугнем, чтобы впредь думала, кого соблазнять собралась.
— А может, просто в тюрьму посадим? Рабство, по — моему, слишком тяжелое наказание. С такими нравами, ее там быстро укокошат, — вот, оказывается, какая я сентиментальная. Припугнуть эту выскочку очень хотелось.
— Ты у меня само милосердие. Как скажешь, дорогая.
— Мр — р-р…
— Моя кошечка…
— Ик, — самопроизвольно вырвалось у меня, и я зажала рот рукой.
— Тебе плохо? — насторожился Рен.
О, мне очень плохо. Ужасно плохо. Так плохо, что сейчас все выпитое полезет наружу.
— М — м-у, — промычала я сквозь закрытый рот.
— Что? — муж меня явно не понял.
Ну, вот кто заставил меня напиваться до поросячьего визга? Да я даже древние песни вспомнила! Надо было уже от одного этого насторожиться.
— Ик, у — у-у, — сквозь икоту уже четко улавливались рвотные позывы, которые я все пыталась сдержать.
— Юль, я не понимаю.
— Т — т-о — ш, — стала я по буквам выговаривать слово, — н — н-и — т-т.
— ?
— М — м-у, — повторила я свое мычание.
Ну как он понять-то не может? Я сейчас прям на капитанский мостик того… испачкаю его короче! Посмотрев по сторонам, заветной комнатки с писающим мальчиком я не увидела. Жаль. Быстро выскочив с главного помещения корабля, я побежала в первый попавшийся закуток. Вопреки моему ожиданию это был не туалет. Черт — черт — черт! Рен шел за мной и хмурился. Я развернулась и побежала в другую
— Юля! — раздалось с той стороны.
Но мне было уже все равно. Повезло еще что тут дверь обычная стоит, а не с кодовым замком. Мне было пло — о-охо. Очень плохо. А потом очень хорошо. Умывшись, я, шатаясь, выползла из туалетной комнаты. Муж ждал меня возле двери, держась рукой за нос.
— Ой, — пискнула я, подбегая к Рену.
— Зараза ты Юлька, — пробурчал муж. — Мы с тобой только полтора дня женаты, а я уже получил первую травму.
— Ренчик, — я отвела его руку от носа, — прости — прости — прости, — затараторила я.
— Нет, — буркнул пострадавший.
— Ну, ко — о-отик, — стала подлизываться накосячившая я.
— Нет, — последовал ответ.
— Ну что мне сделать, чтобы ты меня простил? — я осторожно чмокнула его в слегка распухший нос.
— Хм, — задумался тот, — а ты на все готова? — прищурился.
— На все, только прости, а? — жалобно сказала.
— Совсем на все?
Что-то мне стало страшновато, это на что это он намекает?
— Ну — у-у, — засомневалась.
— Малышка, — промурлыкал в самое ухо Рен, притягивая меня к себе, — ну скажи, что согласна на все.
Эксплуататор!
— Согласна, — на одном дыхании произнесла я.
— Отлично! — он отстранился, выпуская мое немного пошатывающиеся тело. — Для начала мы пойдем в мою каюту, и ты будешь лечить мой пострадавший нос…
Ну, с этим я согласна, сама виновата.
— Потом ты будешь долго просить прощение…
Против этого я тоже ничего не имею. Я очень даже «за».
— Далее ты пообещаешь мне вести себя весь оставшийся путь как паинька…
А вот это я пообещать не могу, но на всякий случай кивнула. Так. Стоп. А где Спайк?! Я посмотрела по сторонам, но своего зверька не нашла. Так — так — так.
— Рен, — сказала я, — а где мой троглодит?
— Кто? — не сразу понял меня муж.
— Мистер Спайк где? — забеспокоилась я.
— Он не пошел за нами с капитанского мостика.
Я тут же подобралась и помчалась в нужном направлении. Зрелище, надо сказать, было еще то. Я переползала от стеночки к стеночке и усиленно пыталась не упасть. Если бы не мой капитан я бы пару раз точно поцеловалась с полом.
Влетев на капитанский мостик, я заскользила взглядом по помещению и замерла. На кресле капитана спал мой недопес. Ладно, если бы он просто спал. Он лег параллельно креслу. Голова свисала с подлокотника с одной стороны, а с другой свешивались длинные задние лапы. И все бы ничего, если бы он в этот момент не храпел, не дрыгал всеми лапками, явно гоняясь во сне за очередным куском колбасы. И даже это еще не все. Из его пасти тонкой струйкой текла слюна. Причем текла она беспрерывно, образовав на полу небольшую лужицу. Не сдержавшись, я засмеялась в голос и осела на пол. Рен нахмурился и осмотрел свое рабочее место. Опять ему не повезло, то этот обжора его подушку слюнявит, то вот пол затопить хочет.