От тебя любой ценой
Шрифт:
Я пригасил ее на танец. А она меня даже не узнала!
Я чувствовал ее неуверенность, страх передо мной. Почему? Что я тебе сделал, девочка?
Ее страх был холодным, я первый раз ощутил эмоции не только обонянием, но и осязанием. Но это же ее эмоции. Они окутывали мои и грели несмотря на холод. А пахла она как зимнее утро.
С тех пор я таскался на каждый приём. Но за год видел и танцевал с ней от силы раз 10. Это были великолепные вечера, ради которых я жил. От встречи до встречи.
Чтобы снова ощутить
В один из вечеров я не смог совладать с собой и обозначил свои намерения.
Я плохо соображал, ее запах завораживал. Я хотел касаться касаться касаться ее. Прижал и дотронулся губами чуть приоткрытого плеча.
А тут муж. Поединок. Ну если бы это была моя жена и какой-то хахаль ее лопал, то умер прямо тут. Так что я оценил подвиг. Против меня никто не пойдёт.
Дал 2 шанса отступить. Но тот ни в какую.
Я ощущал едкий и колкий страх Амелики. Страх за мужа. Почему у них нет детей?
Хотя понятно почему. Потому что она моя. И забеременеет она от меня только. Сама не знает про это, конечно.
А на следующий день она, конечно, пришла. Пришла просить не убивать мужа. Если бы я так тонко не чувствовал ее эмоции, мне было бы легче. А я чувствовал ее любовь к этому ушлепку.
Что он ей мог дать? Ничего! Даже возможность стать матерью. Не говоря о достатке и привилегиях, которых она достойна.
Единственным, что спасало мое сердце было то, что ее любовь к нему по своему составу и силе не могла сравниться с моей к ней. Я это ощущал тонко. И это меня сдерживало.
Когда предложила возможность с ней переспать в обмен на жизнь мужа, был в ярости.
Две эмоции вели бой: хочу, моя и как она может? Лечь под нелюбимого ради этого?
Конечно, я чувствовал, что она ничего не испытывает ко мне. Ни симпатии, и что странно ни ненависти. Даже не помнит меня.
Я хотел ее безумно. Как маньяк. Побелил здравый смысл. После насилия, в таком контексте это именно насилие, она меня не сможет принять и полюбить никогда.
В голове давно был план, как сбагрить мужика. Крит нарыл много интересного, в том числе и долги семьи Эрика. Он надеялся на выгодную партию. Но не получилось. Перекупить его не будет проблемой. Но это возможно только после полноправного вступления во главу края.
Поцелуй. Ну не смог удержаться.
Это как глоток свежего воздуха на следующий год. Губы ее были сладкими как малина. А запах… растерянности и удовольствия.
Да да, она не признаётся даже себе, но я то чувствую. Ей понравилось. Теперь это мой любимый запах. Весеннего луга.
А дальше полный провал.
Необходимый по мнению ее мужа поединок. Я недоумевал. Ну проявил смелость. Но не самоубийца же? А оказалось он с гнильцой. Ткнул иглой с ядом. Сознание помутилось. Злость. Убить меня в нечестном поединке? На глазах у Амелики? Злость заслала глаза. Я бил и бил. Готов был вырвать ему позвоночник.
Но
По нашим канонам траур длится полгода. Именно столько я ее не трогал. Не показывался на глаза. И я боялся. Боялся ее эмоций на меня.
В ее глазах — я враг. Убил ее любимого мужа. Но что я мог сделать? Позволить мерзко и обманом убить себя? Возможно, я не рассчитал силу ударов. Но это сложно, когда у тебя только одна действующая рука, против двух противника. Да и яд дурманил мозг. Я не считал себя виноватым. Это его судьба. Он ее принял.
Крит докладывал, что она каждый день ходит на могилу мужа. Бела как мел, не ухожена, в тряпье. Как мне хотелось ее утешить. Разделить с ней боль. Но она никогда не позволит. Я — убийца в ее глазах.
Если бы у меня был дар предвидения, я бы смог предотвратить все это? Возможно. Но не факт.
Меня не радовал факт того, что она сейчас свободна, и не надо ждать тридцати лет, чтобы ее получить.
Мое сердце одновременно с ее разрывалось от боли. И я не мог ничего поделать.
Я даже сквозь расстояние чувствовал ее ненависть. И ничего не угнетало меня больше чем это.
Мой верный друг Крит был всегда рядом.
— Марк, к ней на днях посватается отпрыск Чигловских — эта новость привела меня в чувства. В смысле? — траур завершается. А она не смотря ни на что, только хорошеет — я зло глянул. Что это за комплименты в адрес моей женщины? — не злись. Это факт. Я на неё как на женщину вообще не смотрю. Она будущая госпожа.
— Прости, Крит, у меня голова кругом. Что делать?
— Иди с отцом говори ее. Обозначь свою позицию. Но не торопи. Дай ей время.
На следующий день, Драгон сидел напротив меня в резиденции.
— Мой господин — склонил голову ее отец в приветственном поклоне.
— Это лишнее, Драгон, я ещё не принял полномочия. У меня к вам разговор.
— Я догадываюсь. Речь о моей младшей дочери?
— Именно так.
— Господин, не трогай ее. Хоть траур заканчивается. Она вне себя от горя — отец защищает дочь. Это правильно. За свою я порвал бы. Не смотря на статус относительно оппонента.
— Не трону. Сейчас. Но она моя. Ни за кого ее не отдавай. Будет готова, пойдёт госпожой. Я подожду.
— Вы великодушны.
— Драгон, чего ты как послушник перед священником. Ты мой будущий тесть! Пошли выпьем. Выпей со мной. Я счастья только Амелике желаю, но мы связаны нитями судьбы, так что ей придётся смириться, что она моя — отец ее подобрался. Мужик, не пасует.
— Лика не простит. Она думает что была влюблена.
— Думает? — меня заинтересовало.
— Она молоденькая совсем за него попросилась. Я против был. Весь род его гнилой. Но я не смог воспротивиться. И сейчас не смогу, если она будет против.