От ведьмы слышу!
Шрифт:
— Если на корабле вспыхнет бунт, начинай громко, плавно и размеренно (как я тебя учила) читать «Илиаду». На греческом, конечно! Это сработает лучше, чем пушки.
— Ни в коем случае…
— Не вздумай…
— Даже и не пытайся…
— А вот это исполняй неукоснительно…
— И не забывай про нас.
— И поскорее возвращайся…
На посеребренной тафте морской глади возникают очертания уже знакомого мне корабля и с каждой минутой становятся более четкими и зримыми. На мачтах горят огни святого Эльма. Черные паруса напоминают куски звездного неба.
Мы стоим на пирсе и ждем, когда борт чудо-корабля поравняется
Подают сходни. У фальшборта стоит хранитель «Летучего Голландца».
— Добро пожаловать на корабль, капитан, — говорит он Славке.
У меня перехватывает дыхание. Славка обнимает Авдея и меня, смотрит на нас — счастливо и умоляюще:
— Мне пора!
— Да, — киваю я. — Ступай. Чего уж разводить церемонии…
Славка поднимается на борт и машет нам рукой:
— Все будет хорошо! Я вернусь!
— Да, — шепчу я одними губами и теперь уже вовсю плачу. — Именно так и будет.
Огни на «Летучем Голландце» вспыхивают ярче, приветствуя своего капитана. Корабль стремительно сливается с окружающей темнотой, и уже через минуту море абсолютно пусто и спокойно, словно и не было никакого корабля.
— Я боюсь за него, — говорит Авдей.
— Не бойся.
Я показываю мужу маленький пластиковый пакетик, в которых обычно продают кулончики или сережки. Только вместо украшений в пакетике — прядка пушистых Славкиных волос.
— У него на груди, в ладанке — прядь моих волос, — говорю я, сглатывая слезы. — Ты не думай, это не пустая сентиментальность. Волосы всегда были проводником чародейной силы, и я как бы установила между собой и сыном волшебную связь. Над его волосами я буду каждый день шептать заклинания, чтобы его путешествие проходило благополучно; а если, не дай Вальпурга, что-нибудь с ним случится, его локоны изменят цвет. Но случиться ничего не должно, потому что я, моя ведьмовская сила — с ним, в пути, в ладанке, которую он носит.
— Так вот откуда пошла традиция обмениваться локонами…
— А ты думал! — Слезы уже прошли, оставив после себя ощущение легкой печали. — Таким образом между близкими людьми устанавливалась крепчайшая ментальная связь, крепчайшая, как волос.
— Волос тонок…
— Да. Только может выдержать подвешенную к нему гирю в несколько килограмм. Впрочем, это уже физика. А я, если ты успел заметить, предпочитаю заниматься магией. Кроме того, если уж пошла речь о защите, Славка заговорен весь — от макушки до пяток — от болезней, от врагов, от шквального ветра, долгого штиля и горького разочарования. Я такой кокон охранительных заклинаний вокруг него сплела! Плазмометом не возьмешь!
— Чем? — Впервые за весь вечер Авдей захохотал.
— Плазмометом. Или этим… молекулярным деструктором. Ну, в общем, всей этой фигней, которой вы снабжаете своих фантастических героев.
— Слушай, Вика, с твоими способностями стране просто не нужна армия.
— В принципе да… Любимый…
— Да?
— Почитай мне стихи, а?
— Ты это серьезно?
— Абсолютно. Ты посмотри, какая ночь! Море, звезды… Сын уплыл на корабле к неведомым берегам… А душе тоскливо. Почитай, Белинский, развей мою печаль.
— Завтра в Одессе выпадет снег, — убежденно заявил муж. — Ты лет пять не просила меня стихи читать!
(А у меня было время их слушать?! Когда трое детей скачут вокруг! Я даже с радио ушла и привыкла к роли домохозяйки — матери семейства. Но об этом лучше не надо.)
Я ласковой кошечкой прижимаюсь к супругу, и он сдается. Хотя в глубине души (я-то знаю) он донельзя счастлив
…Мы гуляли всю ночь и в гостиницу вернулись с рассветными лучами, встретив удивленно-недовольный взгляд администратора: вот, мол, шляются тут некоторые…
В номере я незамедлительно улеглась на диван, потребовала от супруга бокал дайкири со льдом и в результате получила стакан водопроводной неочищенной. В отместку я навела невидимость на его бритвенные принадлежности: пусть поищет-помается! [2]
Словом, день начинался весело. И я уже планировала, как пойду на Привоз покупать сувениры (муж посоветовал купить коренного одессита, поскольку ценнее этого сувенира в Одессе может быть разве что Потемкинская лестница, но ее не увезешь), но…
2
Вообще-то я не очень мстительна. Но иногда я просто стараюсь напомнить окружающим, кем являюсь на самом деле. А окружающие считают это проявлением мстительности моей ведьмовской натуры. — В. Белинская.
Но в дверь номера неделикатно постучали.
— Кто там? — томно протянула я, нежась на продавленном диване.
— Телеграмма!
Я подскочила. Всю мою истому как рукой сняло. Кто это может посылать нам сюда телеграммы? И зачем?
Горничная, держа белый клочок бумаги, смотрела на меня непроницаемым взором. Глянула в бумажку:
— Белянина?
— Белинская! — поправила я, кипя от нетерпения. — Давайте телеграмму!
Я развернула бланк, прочитала и сползла по стене на пол возле двери.
— Что?! — страшным голосом закричал муж, склоняясь надо мной.
Я протянула ему телеграмму.
«Мама папа приезжайте срочно Маша сошла ума попала лапы вампира. Дарья»
Авдей помог мне подняться и прийти в себя.
Через двадцать минут мы со всеми вещами уже были на вокзале.
А одесских сувениров я так и не купила…
…Он был прав, когда сказал, что им еще предстоит встретиться. И произошла эта встреча гораздо раньше, чем рассчитывала Маша.