От я до я
Шрифт:
— Если хочешь, возьми и позвони ей. — Подливаю Юльке сок в стакан. — Пока человек жив, все можно исправить.
— Ты очень хороший, — тихо произносит Заноза, я еле расслышал. — И правда надежный. С тобой одновременно и как на пороховой бочке, и как за каменной стеной. Вот как такое возможно? Объясни. Все-таки внешность обманчива, как и поведение. Ты мне совсем не понравился с первой нашей встречи. Как вспомню твое явление к нам на пару по испанскому…
Она нежно улыбается, а я любуюсь ее улыбкой. И радуюсь, что Заноза не умеет читать мысли.
Глава 30
— Въедливая, упертая, строгая. — Янош скривился, как от лимона. — Совсем не мой тип. Я таких всегда стороной обходил.
Разумовский в долгу не останется. Да кто бы сомневался, что вставит свои пять копеек на мои «ты мне совсем не понравился в первую нашу встречу». Балбес самовлюбленный!
— Обойти меня не удалось, клоун. А твой тип девушек я вижу каждый день. Все разные, но почему-то одинаковые. Хотя Полина другая, исключение, и с ней ты дольше, чем с остальными.
Разумовский задумчиво рассматривает меня, я не могу понять, о чем он сейчас думает. Вроде расслабленный такой, но сейчас я и правда не знаю, чего ждать. Личные темы мы не так часто обсуждаем, а сегодня хорошо сдвинули границы.
— Исключений не бывает, Заноза, это первое правило свободного парня. Хочешь испортить идеальные отношения с девушкой — дай ей повод думать, что она особенная. Я так не лажаю.
Ушам не верю. Цинизм восьмидесятого уровня. Вот же гад ползучий!
— А второе правило какое, интересно?
— Если налажал или думаешь, что скоро налажаешь, — вали в закат. Ну я и свалил. Не совсем в закат, с тобой сижу, но так намного лучше.
Лениво накладывает себе на тарелку мясо и жует спокойно, я бы даже сказала, что умиротворенно. А я немного в шоке.
— То есть как это свалил? Ты… вы с Полиной больше не встречаетесь? — Чувствую себя сапером на минном поле. — Вы расстались?
Он молчит, снова тянется к еде и продолжает хомячить. А потом, едва прикрыв глаза, утвердительно кивает. Обалдеть! Опускаю голову, чтобы Янош не увидел мою улыбку. Сама от себя не ожидала такой реакции. Я нормально отношусь к Лученко, понятно, что никогда подругами с ней не станем, но прямо сейчас она мне стала нравиться еще больше. Солдатенкова ошиблась — Янош не влюблен, иначе не сидел бы сейчас со мной. И еще я уверена, что это он проявил инициативу, а не Полина. Глупо ревновать друзей к их подругам, но Лученко «поглощает» людей, я на каждой тренировке это вижу. Вроде все живые веселые девчонки, но при Полине словно волю теряют. А с Разумовским не прокатило, его не проглотишь.
— Чего молчишь? — прерывает клоун затянувшуюся паузу. — О чем ты сейчас думаешь, Юля?
— Никогда не было исключений? — Я не уточняю вопрос, но Янош все прекрасно понимает.
— Нет.
— Это ужасно, ты циник, а не клоун. Даже для тебя перебор. Почему девушка не может быть особенной?
— Циник? До этого ты сказала, что я хороший и очень надежный. Я это запомнил, Хулия. И уже не забуду. Девушка может быть особенной, но тогда ты перестаешь быть свободным. Причем
— Пока? Кто-то есть на примете?
Разумовский не отвечает, лишь внимательно сканирует меня взглядом, заставляя отвести глаза. Сама виновата: слишком много личных вопросов сегодня.
— Пока не знаю. — Голос его звучит очень задумчиво, он на меня больше не смотрит, наблюдает за пламенем свечи. — Но это… потом. Расскажи лучше, как ты получила по носу. Хочу знать, что произошло.
Последние фразы заставили напрячься, я еще сама до конца не уверена, что это было намеренно. Доказательств нет. Могу и оклеветать человека.
— Это ведь не была случайность? — Янош не стал дожидаться моего ответа. — Специально били, так?
— Не знаю. — Пожимаю плечами, отнекиваться от собственных подозрений бессмысленно. — Не уверена.
— Рассказывай.
Ему это и правда важно: ловит каждое мое слово, с вопросами не торопится, но я знаю, что он их задаст.
— Эта Инна попала в команду по протекции, за нее Полина просила, — медленно произносит клоун. — Говоришь, никому дорогу ты не перешла?
— Нет. — Решительно мотаю головой. — Я же только недавно пришла, не успела обзавестись врагами.
— Наивная, — пробормотал Разумовский. — Для этого иногда и пары секунд достаточно, а то и просто самого факта твоего существования. Загляну к тебе на следующую тренировку. Когда она будет?
— Во вторник, нос уже должен быть нормальным. Но я не представляю, как оставаться в команде, если такое происходит.
— Выясним, — коротко бросил Янош.
Свет в лампе под потолком два раза моргнул и буквально через секунды погас, оставив нас почти в полной темноте. Почти — потому что свечка по-прежнему горела на столе, даря ощущение уюта и легкой загадочности.
— Могу еще включить фонарик. — Янош крутит в руках мобильный. — Оригинальный день рождения, нескоро его забуду. А когда тебя буду поздравлять, Заноза?
Я очень рада, что он не включил фонарь в телефоне, что мы сидим в полумраке и мое лицо видно недостаточно хорошо. Я не хочу, чтобы он видел, что я расстроилась.
— Летом, нескоро. Тебя уже здесь не будет.
— Не будет, — спокойно соглашается и тут же добавляет: — Но это не значит, что я не поздравлю тебя с днем рождения. Может, даже заеду.
Говорить о лете, его отъезде и моем дне рождения не хотелось совершенно. Хотелось жить здесь и сейчас. Не думать о будущем, не забегать вперед. Хотелось ловить кайф от этого вечера, от того, что мы так мирно сидим, болтаем ни о чем особенном, что нос уже не так сильно и болит. Что я чувствую себя в полной безопасности рядом с самым легкомысленным парнем на всей территории Российской Федерации и за ее пределами. Что мне просто хорошо. Чуть прикрыла глаза, стало еще уютнее.
Тело расслабляется, я чувствую, как усталость уходит, становится теплее. Мне снится лето, поляна с ромашками за нашим домом, я лежу на траве, щурюсь на яркое солнце, вокруг нещадно трещат цикады, но они совершенно не раздражают.