От звонка до звонка

Колычев Владимир Григорьевич

– Ты и меня хочешь свести с ума? – Алексей постарался облачить серьезный вопрос в шутливую ободочку.

– Ни в коем случае, – покачал головой Крошкин. – Я просто хочу, чтобы ты не сомневался в ее способностях…

Она свела с ума одного врача. И этот факт имеет прямое отношение к нашему общему делу…

– Ты все ходишь вокруг да около.

– Ты слышал про Космача? Есть такой вор в законе…

Алексей сам лично заказал Космача Крошкину. И после этого он говорит о нем, как о чем-то отвлеченном. Все правильно, ведь при разговоре присутствует Дина. Лучше бы убрал он ее

отсюда. Она, конечно, очень хороша. Но нет ей здесь места…А где есть? У Алексея в постели?… Пожалуй, это было бы здорово… Ворохов поймал себя на похотливой мысли. И даже испугался. Сейчас он никак не должен думать о женщинах и о сексе. Но думает. Значит, что-то с ним не то.

Лучше всего отказаться от дальнейшего разговора.

– Так вот, говорят, его больше нет, – продолжал Крошкин. – Говорят, его убил тот самый врач, о котором я только что говорил…

А врача, оказывается, свела с ума Дина… Получается, она не просто спутница тире подруга Петра Леонтьевича. Она действительно его секретное оружие, которое смогло ликвидировать Космача… Но все равно она не должна была присутствовать при этом разговоре.

Но Дина по-прежнему оставалась при отставном полковнике. И когда она заговорила, Алексей понял, почему она не уходит. Она сама собиралась отчитаться о проделанной работе.

– Космачева больше нет, – жестко, но с ангельской улыбкой на светлом личике сказала она. – Можете убедиться…

На стол легли фотографии. Алексей взял их. Глянул на первый снимок, посмотрел на второй…

Это были фотографии, снятые лагерным фотографом.

Мрачные, но точные свидетельства человеческой смерти.

Космач лежал на холодном бетонном полу с перерезанным горлом. Голова безжизненно откинута. Бесстрастный фотообъектив высветил его в нескольких ракурсах. Алексею не раз приходилось видеть такие снимки, и он с уверенностью мог сказать, что Космач скорее мертв, чем жив.

На одной фотографии Космач лежал в грубом, некрашеном гробу. Рядом хмурые люди – прощаются. И молодая красивая женщина. Плачет, не скрывая слез.

– Его похоронили на лагерном кладбище, – ровным, механическим голосом сказал Крошкин. – Как положено…

Следующий снимок выхватил последнюю сцену прощания. Гроб возле вырытой могилы. Все та же красавица. Плачет навзрыд.

– Кто эта такая? – спросил Алексей.

– Жена Космачева…

– Они же вроде в разводе… Приехала попрощаться?

– Почему приехала? Можно сказать, он умер у нее на руках, – сказала Дина. – Она устроилась в лазарет медсестрой, чтобы быть поближе к нему. Так же как и я…

– Недолго музыка играла, – усмехнулся Крошкин. – И часу вместе не пробыли. Сумасшедший врач помешал. Как видишь, навсегда разлучил…

– Вижу. Но только на фото. Мне бы вблизи на труп посмотреть…

– Сомневаешься? Правильно делаешь, что сомневаешься, – кивнул Крошкин. – Космачева похоронили реально.

Есть люди, которые могут это засвидетельствовать, есть заключение врача, наконец… Но ты прав, тут такая ситуация, что не поверишь, пока не увидишь…

– Есть свидетели, говоришь?

– Есть. И если ты хочешь с ними поговорить, начни с врача, который делал заключение. Вот адрес, по

которому он живет. Это поселок при колонии… Мои люди с ним уже беседовали. Через детектор лжи, все как положено. Мужик не врет… Но ведь это мое заключение. А тебе нужно твое собственное. Пожалуйста, я не возражаю. Как только добудешь доказательства, тогда и произведем расчет…

– Кто именно с ним беседовал?

– Я, – мило улыбнулась Дина. – Он ездил в город, к матери. Там мы его и взяли. Поговорили по душам… Теперь ваша очередь.

– Такое ощущение, что вы настаиваете на том, чтобы мои люди переговорили с ним…

– А как же? – удивленно повел бровью Крошкин. – Лично у меня есть доказательства, что Космачев мертв. Теперь твоя очередь. Даю тебе карты в руки, дерзай…

– А если я не хочу встречаться с врачом. Если я хочу проверить на детекторе кого-то другого.

– Пожалуйста… С кого бы ты хотел начать?

– С Дины.

Девушка сначала бросила на него недоуменный взгляд, а потом мило улыбнулась.

– Петр Леонтьевич говорил мне, что вы профессионал с большой буквы. Теперь я понимаю, что это так на самом деле…

– Браво, Алексей! – Крошкин поднял указательный палец. – Отличный вариант. Признаться, мы даже как-то не подумали…

– Значит, я могу поговорить с Диной?

– Разумеется.

– Ты понимаешь, что я буду разговаривать с ней не один. И без твоего присутствия… И не здесь.

– Как скажешь… Только учти, надолго тебе Дину отдать я не могу. Максимум на два-три часа…

Он говорил так, как будто отрывал ее от своего сердца.

Видно, эта девушка была ему очень дорога. Еще бы, такая красавица. И если у них любовь, он скорее повесится, чем отдаст ее насовсем… А зачем она Алексею насовсем? Не нужна… А может, нужна? Может, жизненно необходима… Алексей вдруг понял, что с головой утонул в океане очарования по имени Дина.

Скорее всего ее зовут вовсе не Дина, как-то по-другому Но на всех мужчин она действует одинаково. Алексей нисколько не сомневался в том, что такая женщина смогла свести с ума лагерного врача, превратила его в убийцу. Теперь вот подбирается к Алексею… Если это так, то почему он не гонит ее прочь от себя? Если это так, он должен выходить из-под колпака ее дьявольского очарования. Пока не поздно…

Или уже поздно?

– Завтра Дина будет у тебя. Где и в какое время? – спросил Крошкин.

– Оставь мне номер телефона. Я тебе позвоню, назначу время, место… Обещаю, я ее не задержу…

– Только попробуй, – натянуто улыбнулся Крошкин.

Ревность в его взгляде бросалась в глаза. Слишком резко бросалась, навязчиво. И в этом фальшь… Да нет, тут не любовь и ревность. Тут что-то другое. Похоже, Петр Леонтьевич затеял какую-то игру.

И Алексей понял какую. Дина должна стать его тайной любовницей. Через нее Крошкин получит контроль над ним.

Разумный ход. Как только Алексей убедится в гибели Космача, они разойдутся как в море корабли. Но служба, которую возглавляет Ворохов, слишком серьезная организация, чтобы терять ее из виду… Может, Алексей заблуждался в своих суждениях. Зато уже был уверен в том, что Петр совсем не прочь навязать ему Дину…