Отблеск безумной звезды

Тронина Татьяна Михайловна

Пал Палыч снова дернул себя за бровь. Потом встал из своего кресла и закрыл дверь в коридор.

— Что случилось? — повернувшись, тихо спросил он. — Ты все вспомнила?

— Представьте себе — да! — засмеялась она. — И это не самые плохие воспоминания. Я теперь только одного боюсь, как бы со мной такого еще раз не случилось.

Он некоторое время пристально смотрел ей в глаза.

— И не случится… — значительно произнес он, садясь на свой стол, почти вплотную к Оле. — Все что не убивает, делает сильнее. Ничего не бойся.

— То есть?..

— Ну,

насколько я в этом разбираюсь, повторения не будет. У тебя, если так можно выразиться, нечто вроде ремиссии.

— Вы уверены? — с надеждой спросила Оля.

— Почти, но это постольку, поскольку ничего абсолютного в этой жизни нет… Ты ведь полностью пересмотрела свою жизнь?

— Да, Пал Палыч, я теперь действительно другой человек. Я больше ничего не боюсь и ко всему отношусь с легкостью. Будь что будет… А в особо сложных ситуациях я говорю себе: «да будет воля Твоя яко на небеси и на земли!..» Потому что знаю, что некоторые вещи уже не смогу изменить.

— Ну да, если мы чего-то изменить не можем, то должны изменить свое отношение к этому… — задумчиво пробормотал Пал Палыч. — Все правильно. А если можешь? — вскинулся он.

— Тогда я лбом стену пробью! Нет, пока у меня особо сложных ситуаций еще не возникало, но я думаю, что смогу понять, когда мне надо действовать, а когда сидеть сложа ручки… — пожала Оля плечами.

— Милая моя… — улыбнулся Пал Палыч. — Да ты просто гений! Ты самая замечательная пациентка, которую я только видел… Пожалуй, тридцать лет назад, в бытность мою психиатром, я такие случаи полного выздоровления нечасто наблюдал! Ты знаешь, это касается и других болезней… Да ты сама врач, наблюдала подобное: когда человек делает некое душевное усилие, пересматривает свою жизнь, начинает верить в лучшее и избавляется от страха перед жизнью (именно перед жизнью, потому что она часто оказывается страшнее смерти!), болезнь сама отступает от него.

— Знаю… — улыбнулась Оля. — Кстати, не далее как сегодня я поссорилась со своей лучшей подругой. Она, конечно, не подарок, но раньше бы я на это не пошла.

— Ну и бог с ней, с подругой! — дернул себя за бровь Пал Палыч. — Ты наверняка должна была это сделать давно, а не терпеть ее выкрутасы… и получай удовольствие от сделанного. Кстати, я уверен, что эта твоя подруга вскорости прибежит к тебе мириться.

— Пал Палыч, вы ее не знаете! — весело сказала Оля.

— Зато я знаю людей!

Оля распахнула рукой раму, посмотрела вниз. Ягоды на кустах боярышника уже потемнели, напоминая о близкой осени.

Пал Палыч взял Олю за руку.

— Что вы?.. — удивленно спросила она, повернувшись.

— У меня две причины, чтобы сдерживать себя: во-первых, я твой начальник и намного старше тебя. Во-вторых, я тебя считаю своей пациенткой в некотором роде. Но…

Оля осторожно убрала руку. Только сейчас она поняла все.

— Молчите, Пал Палыч… — тихо произнесла она. — Зачем? Все равно от этого никакого толку…

— Я знаю! — с досадой произнес он. — Столько всяких препятствий,

столько этих запретов… Мне самому скоро потребуется помощь специалиста!

— Вы же были бескорыстны, общаясь со мной? — нахмурилась Оля.

— Да! — сердито произнес он. — То есть нет… Да, да!

— Пал Палыч, миленький… все пройдет, — сказала Оля. — Вот лето кончится, и я уеду. Больше вы меня никогда не увидите. Забудете как сон. Все пройдет…

— Нет, вы подумайте, она еще меня утешает! — полушутя-полусерьезно произнес Пал Палыч. — Я бы душу продал за то, чтобы снова стать молодым! Как Фауст…

— А вы вовсе и не старый! С чего это вы взяли, что старый?.. — насмешливо сказала она.

— Вон, седой весь! — он дернул себя за волосы.

— Дело не в этом. И вообще… — вздохнула Оля. — Помните, я вам рассказывала о вашем тезке, тоже Павле? — неожиданно спросила она.

— Сыне Степана Андреевича? Да, конечно…

— Он хороший человек. Все его ругают почем зря, а он — хороший.

Некоторое время Пал Палыч смотрел на Олю. Потом вздохнул, сел снова в свое кресло.

— Павел. Хоть одно утешение — ты полюбила человека по имени Павел.

— Да я еще сама не поняла, люблю его или нет…

— Любишь, любишь! — сердито закричал Пал Палыч. — Я же не слепой… И жениха даже из-за него бросила! А женихами просто так не бросаются!

— Пал Палыч…

— Все, Журавлева, иди, некогда мне с тобой лясы точить, у меня дел полно!

Оля уже взялась за ручку двери, но Пал Палыч снова ее окликнул:

— И гадость эту тоже забери…

— Какую гадость? — растерялась Оля.

— Вот эту, — он швырнул на стол стопку толстых глянцевых журналов. — С начала лета у меня копятся… В коридоре, перед кабинетами, разложи, чтобы пациенты, значит, не скучали. Любит бабье всякую ерунду читать!

…Он сидел за воротами в машине и все глядел на телефон, точно раздумывая: звонить или подождать еще немного?..

— Я здесь! — закричала Оля, и, распахнув дверцу, упала на переднее сиденье. — Долго?..

— Очень! — серьезно ответил Павел и поцеловал ее. — Прокатимся немного?

— До поворота…

Они поехали по узкой дороге, с обеих сторон подступали деревья, и в первый раз Оля заметила, что начинает желтеть листва.

— Может быть, передумаешь? — мрачно спросил Павел, крутя руль. — Ты пойми, я не для себя стараюсь, мне просто не хочется оставлять тебя одну…

— Чего ты все-таки боишься?

— Да как не бояться, тут этот твой и все такое… — взорвался Павел.

— Викентий — очень разумный человек, — сказала Оля. — Он не Отелло. А Эмма Петровна просто в восторге, что наконец избавилась от меня! Я думаю, она окончательно сумела убедить Кешу, что я ему не пара…

Они остановились у развилки. Одна дорога вела к дачному поселку, а другая — в Москву. Павел собирался ехать через Москву.

— Ты звони мне, пожалуйста, — тихо сказал Павел. — И телефон не забывай включать! Я за тобой заеду. Жди меня.