Отблеск величия
Шрифт:
Начавшийся таким образом день прошел довольно тоскливо — я по-прежнему двигался в северо-восточном направлении, время от времени сверялся с ползущим по небу солнцем и проверял окрестности на предмет возможной погони, но до меня явно никому не было дела. Километры один за другим оставались за спиной, в какой-то момент времени мне удалось выйти на узенькую проселочную дорогу, спустя еще полчаса впереди показались ветхие домишки…
К сожалению, мои надежды на то, что в деревне найдется хоть какая-нибудь еда, не оправдались — поселение было полностью заброшенным и неоднократно разграбленным. Я упрямо
— Ушлепки.
Солнце уже склонялось к горизонту, сил для нового перехода не было, так что мне пришлось искать место для ночлега. Я повторно заглянул в несколько хижин, выбрал самую крепкую и надежную из них, после чего спрятался внутри, забаррикадировал дверь грубым деревянным столом и опустился на широкую лавку. А затем увидел висевшее на стене зеркало.
Тот факт, что маленький кусочек отполированного серебра не унесли ни хозяева, ни мародеры, вызывал определенную тревогу. А нацарапанные на пыльной поверхности символы многократно усиливали это впечатление, вызывая безотчетное желание убраться отсюда как можно дальше.
— Интересно…
Бояться живущих в зазеркалье сущностей я уже разучился, так что подошел к стене, призвал силу богини, а затем внимательно уставился на свое отражение. То выглядело изможденным, усталым и чересчур седым, но более-менее нормальным.
— Есть кто? — поинтересовался я, разрешая прохладе дотронуться до гладкого металла. — Выходи, приятель.
Зеркало на мгновение потускнело, но тут же вернулось к прежнему состоянию.
— Выходи, не прячься. Выходи, сучара.
Зазвучавшие в моем голосе обманчиво-ласковые нотки сделали свое дело — пластинка окончательно потемнела, а на ее поверхности проступила густая патина. Отражение исчезло.
— Ну и хрен с тобой, — буркнул я, убирая добычу в рюкзак. — Хоть продам…
Следующим утром стало ясно, что мое самочувствие окончательно стабилизировалось на уровне максимально дерьмового самочувствия и минимальной работоспособности. То есть, я по-прежнему мог куда-то идти и даже что-то делать, но чувствовал себя при этом выброшенной на берег медузой или наполовину раздавленным жуком. Учитывая недавно пережитые мною испытания, такой результат казался весьма неплохим, однако нехватка еды ставила крест на дальнейших перспективах — рано или поздно я должен был попросту свалиться на землю и сдохнуть от истощения.
Требовалось любой ценой вернуться к цивилизации. А для этого следовало избавиться от татуировки, однозначно идентифицировавшей меня в качестве солдата кашерской армии.
— Легче сказать, чем сделать, — пробормотал я, рассматривая въевшийся в кожу рисунок. — А, черт с ним…
Процесс вышел утомительным и болезненным — мне не хватило духа срезать всю татуировку за раз, так что я долго ковырял руку ножом, орошая грязный пол каплями крови, тихо ругаясь и чувствуя себя трусливым идиотом. Затем дело все-таки было сделано и пришло время снова отправиться в путь.
Солнце взошло над горизонтом, устремилось в зенит, после чего скрылось за набежавшими тучами. Поднялся ветер, принесший с собой первые капли дождя. Стало заметно холоднее. Еще через час дождь резко усилился, превратившись в
Затем впереди показалась очередная деревня. Здесь точно имелась жизнь — стоило мне только подойти к первому из строений, как навстречу с громким лаем выскочила средних размеров собака. Я остановился и достал меч, но тут двери домов начали открываться, выпуская на улицу вооруженных чем попало мужиков. В сумме их оказалось человек семь, выглядели они достаточно жалко, однако мне сейчас было совсем не до конфликтов.
— Эй, я с миром!
Некоторое время крестьяне настороженно рассматривали меня, явно стараясь понять, кто явился в деревню и нужно ли на него нападать. Затем самый представительный из них опустил зажатый в руке топор, цыкнул на продолжавшего голосить пса и шагнул вперед:
— Чего хотел?
— Пожрать, — без обиняков сообщил я. — Еще переночевать, но это не критично.
— Не что?
— Не важно. Хочу купить у вас еды. Деньги есть.
Повисла новая пауза — судя по долгим и весьма оценивающим взглядам, теперь мои оппоненты думали, имеет ли смысл меня грабить.
— Не советую. Если нападете, человек пять я точно прирежу.
Скорее всего, в текущем состоянии мне удалось бы только бесславно сдохнуть под ударами топоров и вил, но блеф сработал — говоривший со мной мужик решил что овчинка не стоит выделки, немного расслабился, а потом хитро улыбнулся:
— Времена нынче тяжелые. Жратва дорого стоит.
— Я в курсе. Что у вас есть?
— Яйца, сыр, молоко. Солонину можем найти.
— Рыба сушеная есть. — встрял в разговор еще один мужик. — А еще кабанятина.
— Курицу могу продать, — добавил его сосед. — Даже двух.
— У меня жена хлеб вчера пекла.
— Здорово. И почем?
— Ну…
Совершившийся в конце концов обмен прошел максимально выгодно для обеих сторон — я получил десяток вареных яиц, шмат вяленого мяса, буханку хлеба и кувшин молока, а мои деловые партнеры стали богаче на восемь серебряных монет. Думаю, они с радостью продолжили бы торговлю, но съесть все предложенное за один раз было невероятно трудно, а на будущее у меня имелись вполне определенные планы — я очень хотел остаться в деревне на ночь, но боялся, что меня туда не пустят. Требовалось создать встречную заинтересованность.
— Думаю, хватит. Зачем лишнюю тяжесть по дождю таскать.
— Так ты же вроде переночевать хотел? — с легкостью заглотил простенькую наживку глава поселения. — У меня сарай есть, сено. Оставайся, за пять монет пущу.
— Ладно, договорились…
Несмотря на вполне резонные опасения, вечер и ночь прошли спокойно — я заклинил мечом ветхую дверь, планомерно уничтожил купленную еду, а потом развесил сушиться одежду, закопался в сено и проспал до самого рассвета. Утром же состоялся второй раунд торгов — почуявшие запах денег крестьяне буквально завалили меня разнообразной, пусть и не слишком-то изысканной провизией. Экономить на собственном здоровье я не собирался, так что плотно набил рюкзак, съел большую миску горячего супа с хлебом и яйцами, запил все это свежим молоком, а затем расспросил гостеприимных хозяев о дороге в соседний эмират и наконец-то покинул деревню.