Отблеск Венеры

Вилков Алексей

Пора подниматься. Выбора уже нет.

Мелкая дрожь пробежала по позвоночнику. Сзади подул северный ветер, приподняв ее ноги в промокших сапожках и заставив покинуть скамейку. Отстраненно Света проводила падающий листочек. Так и она падала в неизвестность, кружась в невидимом вихре. Но куда именно забросит ее знойный ветер, она не представляла. Мысли звучали о другом. А затем был пустой скрипучий трамвай и несколько веток метро: кольцевая и три станции рижского направления.

Вот и неприметное здание. В нерешительности Света стояла у входа, а затем зашла,

сдала в гардероб вещи и поднялась на второй этаж. Народу набралось мало. Впереди только три молодые женщины, радостные и полные счастья. Света обречено смотрела на счастливых дам, думая о том, что ей не суждено быть такой как они – беззаботной и уверенной, полной чей-то заботы и любви, полной чьего-то человеческого участия.

Женщины заходили в кабинет и, не задерживаясь дольше пятнадцати минут, выходили и покидали ее, загадочно улыбаясь и опустошая длинный коридор.

За ней никто не занимал. Становилось мучительно одиноко. Очередь уменьшалась на глазах, а пополнения не намечалось.

– Проходите! – донеслось за прикрытой дверью.

Света съежилась как колючий ежик и заглянула внутрь, встала у порога и, предусмотрительно постучав, боязливо приоткрыла дверь.

– Проходите, проходите, не стесняйтесь, – сказала белоснежная женщина в очках, – ваша карта с собой?

– Я оставляла ее здесь, – неуверенно произнесла Света. – Честно говоря, я не помню.

– Да, я нашла. Присаживайтесь, – говорила белоснежная женщина. – Что-то вы не в настроении или я ошибаюсь? Погода, наверно, так действует. Я сама чувствую ее влияние. Биоритмы, знаете ли, штука серьезная, а метеопатов в городе пруд пруди. Вот и приходится хандрить от затянувшихся дождей. Две недели не выглядывало солнце. Совсем без витамина Д останемся. Кстати, вы принимаете назначенные витамины и фолиевую кислоту?

– Принимаю, – сказала Света и присела на жесткий стул. И почему она солгала? Она пять дней их не принимала. Целых пять мучительных дней.

– Чудненько, – заключила доктор. – Вам бы сдать повторно анализы. Нужно посмотреть ваш гемоглобин, сахар и билирубин.

Света опустила каменное лицо.

– Я больше не собираюсь сдавать анализы.

– То есть как? – у доктора сползли очки на нос. – Не понимаю. Как же без анализов? Нужно отслеживать ваше состояние. Это важно для вас и для плода. Все в организме взаимосвязано.

– Я… – не решалась Светлана, – я… я не хочу иметь ребенка.

– То есть как? – совсем сняла очки акушер-гинеколог.

– Я хочу сделать аборт! – выдавила Светлана.

– Что? – сморщилась докторша и закрыла ее карточку.

– Я хочу сделать аборт – это мое право. Решение далось мне очень сложно. Я все продумала, для меня в данной ситуации ребенок нежелателен.

– Но почему так неожиданно? Почему вы решились не сразу, узнав о беременности? Вы хорошо все обдумали?

– Да! – выдавила Света. Она все обдумала досконально, она только и делала эти пять дней, что думала, но ничего путного не придумала. Это ее выбор, и никто не в силах ей помешать.

– Для меня ваше решение странно, – смутилась доктор. Редко, кто ее так смущал.

Она десять лет проработала в женской консультации, и по ее опыту женщины, узнав о незапланированной беременности, обычно настаивали на ее прерывании сразу, а не через несколько недель. Довольно редкий случай в ее практике, если не сказать казуистический. – Ваше решение кажется мне запоздавшим и одновременно поспешным. Скажите, о чем вы думали раньше?

– Я бы не хотела это обсуждать, Ольга Петровна – ответила Света.

– А ваш муж? Он в курсе? Он согласен?

– Он обо всем знает и поддерживает меня. Это решение мы приняли вместе.

Ольга Петровна не находила нужных слов. Сама она воспитывала трехлетнего сына и через пару лет планировала родить второго. Она любила детей, как любила любых других живых существ. С мужем они завели кудрявого пуделя по имени Рокфор, корейскую канарейку Пигли, и были счастливы. Она никогда не понимала пациенток, готовых расстаться с собственным дитем, пусть даже с маленьким зародышем. Для нее такие горе-мамы теряли всякое уважение. Она не признавалась в этом открыто, и из этических соображений не могла признаться. По долгу службы и данной клятве она шла им навстречу. Такова оборотная сторона профессии.

– Вынуждена предупредить вас о возможных негативных последствиях, – перешла она на привычную речь. – Есть значительный риск лишиться в будущем возможности иметь детей. Сама операция достаточно травматична и грозит многими осложнениями. Вы укладываетесь в ранние сроки, успели вовремя. И в принципе мы готовы принять вас в нашей операционной. Думайте сами. Я не имею права на вас давить, и противопоказаний для вас я не найду.

– Обо всем тысячу раз подумала, – повторяла Света. – Мне очень жаль.

– И вы не боитесь возможного риска?

– Верю в лучшее.

– Что ж, – надела круглые очки гинеколог. – Вижу, что вас не переубедить. Я бы хотела поговорить с вашим мужем.

– Это невозможно. Он вчера уехал в Петербург, а вернется только через три дня.

– Мы можем три дня подождать? – с последней надеждой спросила Ольга Петровна.

– Я хочу прервать беременность как можно раньше. Желательно сегодня. Муж тоже этого хочет.

Последняя надежда не оправдалась. Доктору придется делать ей аборт. Ольга Петровна в совершенстве владела этим навыком, именно тем, что она больше всего ненавидела в жизни и в своей специальности в частности.

– Значит, сегодня?

– И, пожалуйста, без очереди, – уверенно добавила Света, побеждая себя и убеждая доктора. – Я сейчас же готова заплатить.

– Вы успеете на вторую смену. Часик подождете в комнате отдыха, – вздохнула Ольга Петровна. – Наша операционная свободна, и очередей туда нет. Я лично прооперирую вас.

– Спасибо! – тяжело выдохнула Света.

– Не стоит меня благодарить. Благодарите Бога, если все закончится благополучно.

Ольга Петровна развернула ее карточку и принялась что-то старательно записать на обороте. Света молча сидела на стуле и то стыдливо поглядывала на доктора, то на толстые капли на оконном стекле.