Отблески Тьмы
Шрифт:
А парень осторожно осматривался, не забывая ненароком поглядывать и на себя. Кто он, сомнений не было. Но даже в кошмарном сне не привидится человеку напрочь непьющему, чтобы оказаться вдруг в Сумеречном Лесу - это ведь владения не столько всяких орков с гоблинами, сколько Повелительницы Тьмы. И стало быть, подумать тут есть над чем… тем более, что всё ещё недавно произошедшее с ним вспоминалось довольно-таки туманно.
Но уже увивался вокруг гостя Шрокен, не зная чем и как угодить. То протирал сомнительной чистоты тряпицей столешницу, то гонял служанку за посудой для их милости - в общем, парень немало позабавился такому обхождению со своей доселе ничем
Курить подобревший после еды и даже украдкой распустивший пояс не стал. Хоть и пробовал пару раз - да кто его знает, что тут у этих вместо табачку. Уж судя по плывущему со всех сторон едкому аромату, что-то вроде мелко изрубленных прелых портянок точно.
– Ну что ж, давай теперь и о деле, - парень пригубил ещё молока, втихомолку удивляясь - скажи ему кто ещё вчера, что он неким образом попадёт невесть куда да ещё будет развлекаться в окружении этаких мерзких рож, только плюнул бы.
А дело оказалось весьма занимательным - и сколько он ни вслушивался, нравилось ему всё больше. Оказывается, на всю округу здесь только две корчмы и есть. Эта да ещё одна, на той стороне леса, "Кабанья задница". Здесь-то, судя по доверительному бубнению взобравшегося на лавку коротышки-гоблина, заведение ещё более-менее приличное. Всякой дрянью народ не потчуют, да и посетители почтенные - контрабандисты да убивцыы, браконьеры и конокрады. В том месяце даже как-то двое беглых гномов-каторжан заглянули… ох и добрая ж потасовка потом вышла!
Зато вот в Заднице, так по каждому второму добрая конопляная верёвка плачет - сплошь праведники да бессребреники, и чуть ли не со святыми отцами дружбу водят.
– Вот ежели какая-нибудь напасть с той корчмой приключится, - вещал Шрокен проникновенным голосом, блестя умненькими глазками.
– Тогда и уважение к вашей милости тут появится.
И даже столь щедр оказался хозяин корчмы, что посулил за работу бесплатную кормёжку и даже ночлег их милости. Ну, без излишеств, конечно. Можно даже распустить слушок среди народца здешнего, что объявились их благородие, да желают взять здешние края под свою тяжёлую руку…
Судя по продувным рожам мало-помалу переставших обращать внимание на диковинного гостя завсегдатаев, скорее именно здесь обретались всякие, с позволения сказать, людишки, по которым откровенно скучала королевская каторга да хорошие тюремные подвалы с крепкими запорами. Но с другой стороны, поддержка пользующегося немалым авторитетом кабатчика, для начала это неплохо.
– Обещать сразу не стану. Съезжу сначала гляну - а то, может, придётся вовсе наоборот, на твоё заведение красного петушка пустить, - Шрокен от таких слов здорово побледнел и переменился в лице, и даже заёрзал на своём краю лавки.
Хорошо хоть, что хромой тощий дудочник и пиликающий на скрыпочке чернявый гоблин кончили отдыхать и вновь принялись терзать слух посетителей своею музыкой. По-хорошему, за такое умение удавить бы обоих болезных, чтоб не мучились горем-тоской - однако, судя по всему, здесь и таковое почиталось за счастье. Впрочем, когда парень напел им популярную в Мелите песенку "Эй, товарищ, пива налей!", подхватили все и затянули на удивление бодро.
Да и посетители восприняли новинку восторженным рёвом. Судя по всему, края здешние и
А во время недолгого отдыха гоблин подсаживался к попивающему своё молоко парню и допытывался - а что? а как? Пришлось и новости пересказать, и несколько кулинарных рецептов вспомнить, да ещё пару-тройку песен исполнить… в общем, к ночи сир рыцарь и Шрокен оказались полностью довольны друг другом. Единственно, осторожно намыливая возжелавшему помыться с дороги рыцарю спину, гоблин неожиданно смутился, вновь заюлил и совершенно убитым голосом поведал, что вот девицу высокородному господину он на ночь предоставить не может.
– Уж приметил, как вы на наших презрительно посматриваете, - горящий желанием угодить гоблин грустно рассудил, что человековскую женщину в здешних краях не сыскать - но ежели от Кабаньей Задницы одни уголья останутся, то он в лепёшку расшибётся, но что-нибудь придумает.
Молодой рыцарь сначала хотел было рыкнуть на вьющегося вокруг мелким бесом коротышку и сообщить что вовсе не претендует, однако вовремя спохватился. Ведь и дома, в родном мире, знатному гостю обязательно под бочок какую девку пригожую подложат. Хоть и не нравится порой всякое-разное, но ведь не нами заведены обычаи. Да и негоже о себе сразу дурное мнение создавать-то?
– Ладно, это подождёт, - он изо всех сил старался не выдавать своего смущения. А ещё усталости, что навалилась необоримо и уже кружила перед взором стены и всё в них находящееся…
– Да вы чё, охренели?
– старый облезлый упырь с желтоватыми клыками, который поутру полез к гостю пообнюхаться ежели не чего больше, шарахнулся прочь с такой стремительной прытью, каковую трудно было ожидать в этом тощем теле.
Он уж совсем было вознамерился проломиться прямо сквозь затянутое бычьим пузырём оконце - так впечатлило бедолагу - да Шрокен и размалёванная девица из местных повисли на плечах разгневанного рыцаря с целой кучей скороговоркой сыплющихся извинений, униженной лести и даже попыток давить на жалость.
– Ваша милость, не губите душеньку - по глупости да несознанке ведь!
– причитала тощая гоблинша, от которой так и разило потом и элем.
– Ну дурак он, уж сто лет как людей не видывал!
А вурдалак осел у стены в тёмном углу, вжавшись трясущимся телом в бревенчатую поверхность и только дрожал, старательно закрывая лицо руками.
– Вы что же, и в самом деле с Тёмною Госпожой видались?
– здоровенный давешний орк, уже успевший пропустить кожаную кружку эля и подлечить наверняка гудящую со вчерашнего башку, непритворно передёрнулся. А потом и в свою очередь затрясся ногами да вынужден оказался сесть на лавку.
Правда, с последним делом он немного промахнулся. И загремел на замызганный пол с таким грохотом, словно тут кто скинул с плеча хороший чувал картошки.
– Она грозная - и красивая, - скромно ответил парень, которого происшествие - немыслимое дело!
– едва не оторвало от завтрака.
Бухнувшийся на колени Шрокен в благоговейном экстазе взвыл, прижав лапки к засаленной груди. Да и тощий упырь добавил из своего угла жару, сообщив что хомо этот истинно древнего рода - уж такой запах ни с чем не спутаешь. Кровушка-то голубая, такую даже и грех пить - сгореть можно…