Отбор для чудовищ
Шрифт:
Глава 5
Мужчина закурлыкал что-то, глядя на меня по-детски удивленными глазами. Вижу пытается что-то объяснить или спросить, но эти звуки просто невозможно назвать речью! Я даже интонации не улавливаю: вопросительные, восклицательные?
Единственное по чем могу ориентироваться это — мимика, вполне понятная, на человеческом лице.
Вглядываюсь в его глаза, они смотрят на меня как на сокровище, которое неожиданно откопали в собственном огороде: не веря, восторженно, жадно и, неожиданно, немного ранимо. И именно вот эта ранимая нотка в выражении лица огромного, сильного, крылатого Птица дарит мне ощущение спокойствия рядом
И потекли мои дни на круглой кровати.
Птиц не выпускал меня из своего круглого прозрачного гнезда даже на балкон. Когда он был дома, мое время проходило в сплошных ласках, в которых он, с большим энтузиазмом и моей помощью, быстро набирался опыта, а там где умений недоставало, на замену с успехом приходило его огромное желание. После его ухода, у меня, банально, не было сил сползти с кровати. Этот секс марафон истощал все силы. Иногда меня купали, в самой настоящей воде, в огромной круглой ванной, где я сидя по середине могла расправить свои белые крылышки. Но и там мы занимались тем же. Если сначала я таяла от удовольствия и восторга, то через некоторое время стала пытаться уворачиваться и отползать. Но мои попытки увильнуть от его ласки были восприняты как игра и меня с удовольствием поймали и заласкали почти до потери сознания.
Дни шли за днями. В моей жизни ничего не менялось. Я либо занималась сексом, либо отдыхала после этих занятий. Еда была раз в день. Все та же желтая пюреобразная масса, преподнесенная лично Птицем на подносе, была ежедневным важным, неукоснительно выполняемым, ритуалом. При этом, когда, однажды, я хотела было покапризничать и объявить голодовку, Птиц накормил меня насильно. Спеленал крылом так, что только голова торчала, и аккуратно, ложку за ложкой, не позволяя отвернуться или выплюнуть. Когда заартачилась идти в обычное время в ванную, меня отнесли и бережно, но решительно выкупали.
Я вспоминала тренировки, которые сделали мое тело таким сильным. Наверное, эта еда тоже что-то делала. Зеркал здесь не было, но были отлично отражающие поверхности в ванной комнате, которая располагалась в центре жилища. Я иногда рассматривала себя: кожа стала изумительно чистой, отросшие волосы теперь были гуще и живее.
И все же я сдавала позиции. Если бы могла, бежала бы и от нежных бесконечных ласк и от непререкаемой заботы.
Я устала от такой тупой жизни. Поговорить мы не могли. Я решительно не понимала его курлыканье, а он едва я начинала жалобные речи ласкал еще жарче, еще сильнее, еще дольше, руками, губами, языком и даже крыльями!
Однажды, я стояла прислонившись лбом к створкам двери на балкон и в очередной раз думала, что больше не могу. С отчаяния забарабанила кулаками по стеклу и, вдруг, створки разъехались и я вышла на балкон.
Прошлый опыт падения с такого же балкона был не очень приятным, но я все же подобралась с краюшку и осторожно посмотрела вниз. Дух захватило от небывалой высоты. Отшатнулась инстинктивно подальше от края.
И вот стою перед выбором. Сил моих дамских нет здесь дальше оставаться и крылья есть, но летаю плохо. Жестокие тренировки Глазастого научили основам, но как долго смогу не упасть? Это как начать переплывать реку, не зная смогу ли доплыть до противоположного берега.
И все же для меня оказалось лучше не долететь, чем умереть зацелованной. Господи, могла ли я, когда-нибудь представить себе, что буду кидаться в пропасть, убегая от отличного умопомрачительного ежедневного секса с обалденным красавцем? Да никогда.
Я
Глава 6
Некоторое время я планировала, паря на воздушных потоках, потом начала делать легкие взмахи крыльями. Стоило взмахнуть сильнее, и меня повело и чуть не перевернуло. Я сразу выровнялась, но сердце едва не выскочило из груди.
Довольно скоро я опустилась так низко, что на пути стали попадаться острия скал, нужно было начинать лавировать между ними. Я уже устала, крылья почти не держали, и спину ломило от непривычной нагрузки. Увы! Лавировала, лавировала, да не вылавировала! Хорошо хоть, попалась скала с небольшим пятачком сверху, буквально, метра в два площадью.
Шмякнулась со всего маху на этот пятачок, приземлилась или, правильнее, свалилась, отдышалась и распласталась, раскинув крылья. Когда достаточно отдохнула, огляделась вокруг. Странная, непонятная, чужая планета не радовала глаз. Вокруг скалы и серый цвет. Над головой не было никакого солнца. Ровный тусклый свет, который у нас бывает в пасмурный день, вскоре сменился беспросветной ночью. Как же стало холодно! Завернулась в крылышки. А хорошая штука! Намного теплее.
Наутро совсем отдохнула, выспалась и опять огляделась.
Ну вот сбежала, а дальше что? Куда лететь? Тоскливо посмотрела на окружающий пейзаж. Ну вот куда тут подеваться сбежавшей девушке-инопланетянке? Где спрятаться? Безнадега…
Вдруг из-за соседней скалы появился крылатый мужчина. Через несколько секунд я узнала в нем Птица. В глубине души обрадовалась: не надо больше думать что дальше делать. Но и расстроилась: мой побег все же с треском провалился.
Птиц кинулся оглядывать и ощупывать меня со всех сторон. После того, как он убедился, что я в полном порядке, его перепугано — счастливое лицо стало конкретно злющим и я осторожненько попятилась. Через секунду меня подняли в воздух и понесли, набирая высоту, обратно, в нашу полусферу.
Дома Птиц оставил меня на кровати и сразу ушел. Ага, обошлось все как нельзя лучше. Подумаешь! Погуляла немного по местным достопримечательностям. Только, неужели здесь одни скалы и круглые дома?
Птиц довольно быстро вернулся. Сразу занялся мною: выкупал, покормил и дальше по накатанной программе тоже все как обычно. Наконец, обессиленная от занятий любовью, я уснула.
А когда проснулась, Птица не было. Я сладко потянулась. Что-то тоненько звякнуло. На ноге почувствовала чужеродный предмет. О боже мой! На щиколотке был плотный металлический браслет, от которого тянулась тонкая металлическая цепочка, пристегнутая к одной из ножек кровати. Меня привязали как гусенка за лапку?
Целый день ушел на попытки отстегнуться. Я натерла ногу до крови. Пыталась приподнять кровать, но даже на миллиметр не сдвинула ее с места. Птиц застал меня, зареванную, на полу, с окровавленной щиколоткой.
Он быстро подошел ко мне, достал крошечный ключик и расстегнул окровавленный браслет, потом поднял на руки и осторожно положил на кровать, стараясь не задеть больную ногу.
Убежал, почти мгновенно вернулся, обработал чем-то рану и она прямо на глазах затянулась. Остался только красный след вокруг тонкой щиколотки. Дальше программа вечера ничем не отличалась от предыдущих. Правда, я больше сама не целовала и не ласкала Птица, к тому же, уворачивалась, по возможности, от его нежностей. Но его это не беспокоило. Этот тупой кур таял от возможности самому меня трогать и ласкать и мои ответные реакции его мало волновали.