Отбор не приговор
Шрифт:
— И не страшно тебе оставлять Академию? — откликнулась Лота, как будто не слыша вопроса.
— Пф, если и страшно, то только за студентов. Декан Рлис, знаешь ли, моя находка. Я, вообще-то, просто хотела помочь Эйтин. Родители-то про нее не вспоминали. А в итоге у меня теперь надежнейший тыл: и профессора, и студенты боятся прогневать ту, что не задумываясь вызывает обидчика на дуэль.
— А ведь была такая тихая, с книжкой, — хмыкнула Лота и допила кофе. —
И леди Ллинос выразительно положила руку на свой пока еще плоский живот.
— Там кто-то есть? — обомлела Лимаатрис и с надеждой спросила: — Девочка?
— Лучше, — улыбнулась Лотанари.
— Две девочки?!
— Девочка и мальчик. Лаатрис Илинойя Ллинос, названная в честь моей вер-диир, и Дайлор Идрис Ллинос, названный в честь отца и прадеда. Ты чего?!
А Лима одним выверенным движением уничтожила все стоящее на столе.
— Она носит мою девочку, мою драгоценную племянницу, и пьет кофе! Идрис знает? Сиди. Нет, лежи. Может, тебе ноги поднять? — Лисица с прищуром посмотрела на подругу. — Пожалуй, мне придется оставить Академию на Эйтин и как следует заняться твоим здоровьем. Готова поспорить, что ты носишься по всему дворцу, вбиваешь в эльфов понятие моды и продолжаешь качаться на лианах нашего безумного гибрида.
— Асти любит меня, — возмутилась Лотанари. — И Идрис знает. Потому я и прибыла — мы посовещались и решили, что мне не стоит беременной прыгать через порталы. На маленьком сроке это не страшно, а вот уже через пару месяцев может произойти какой-нибудь эксцесс. И Академию бросать не надо, Лима. Студенты отвыкнут от тебя и потом будут заново привыкать и плакать.
— Зато у меня дисциплина ого-го!
Подуспокоившаяся лисица опустилась в кресло и пожаловалась:
— Тебе надо было как-то мягче мне это сообщить. Фух, мне аж жарко стало. И все-таки здорово. Дети — это здорово.
— А когда у меня будут лисятки? — заинтересовалась Лотанари.
— Сначала свадьба, потом лисятки, — фыркнула Лимаатрис.
— Так ты же отказываешься, — удивилась леди Ллинос.
— Так Гилрин мне свадьбу предлагает, а не детей завести, — нахмурилась лисица. — Вот потому я и говорю ему «нет». Просто любить друг друга можно и без обряда.
«Ага, — подумала леди Ллинос, — Надо вызвать Гилрина на разговор».
А Лима тем временем блаженно растеклась в своем кресле и задумчиво пропела:
— Лаатрис… Ты же знаешь, что с языка лесных это переводится как Свободный Ветер?
— Знаю.
— И
— Но ведь ты дошла? — улыбнулась Лота. — Вот и Лаатрис Свободный Ветер найдет то раскидистое дерево, в чьих ветвях ей будет хорошо и уютно. Но все это далекое будущее, а мы в настоящем. Так что верни мой кофе…
— Нет.
— Я консультировалась с целителем, леди Торлис…
— Бездарная шарлатанка!
— Лима. Кофе. Немедленно! Идрис не меньше тебя трясется надо мной, и то он не против.
Гневно пофыркивающая лисица отстучала ритм по крышке стола и проворчала:
— Ты упрямая, как я не знаю кто!
— Я вся в мою вер-диир, — тепло ответила Лотанари. — Расскажи лучше, что интересного в Академии.
— О, как бы я ни закручивала гайки, а все равно кто-нибудь что-нибудь да набедокурит. Недавно заколдовали твой гроб, да так замысловато, что смотритель музея начал седеть и писаться. Двое талантливых учеников заставили восковую фигуру шевелиться, вздыхать и стонать. Исключительно в темное время суток. Пока разобрались, господин Вилски ушел в запой.
Попивая некрепкий кофе (Лима!), Лотанари с удовольствием слушала о проделках студентов и с некоторым ужасом представляла, что через каких-то пятнадцать-двадцать лет главными героями этих баек будут ее близнецы. И…
— А ты знаешь, — резко сказала Лима, — сегодня Гилрин будет делать мне ребенка.
Лотанари поперхнулась, заклинанием очистила себя от кофейных брызг и на всякий случай отставила чашку на стол.
— Я бы обошлась без подробностей.
— Да нет, я к тому, что было бы неплохо родить погодок, — пояснила Лима свою мысль.
— Твоя Академия не устоит.
— Да я уже наректорствовалась, — отмахнулась Лимаатрис. — К концу этого года Академия окончательно перейдет под патронаж рода Нейрин и надобность в Совете Попечителей отпадет. Там мне уже можно будет спокойно передать кресло Эйтин. Нет, какая прекрасная идея! И Гилрин сегодня как раз собирался меня навестить.
Закинув в рот кусочек шоколада, Лота искренне посочувствовала Эйтин: через пятнадцать-двадцать лет в Академии будет весело. Очень весело. Ну да ничего, леди Рлис справится, ведь у нее будет время, чтобы морально подготовиться.
«И потом, быть может, наши дети будут спокойные и тихие книжники», — подумала Лота. Потом подумала еще раз и решила, что, когда дети поступят в Академию, она подарит Тин пятилетний запас успокоительных зелий. Пригодится.
Конец