Отбор со смертельным исходом

Хайд Хелена

В комнату общего сбора я вышла примерно тогда же, когда туда начали собираться остальные участницы. В том числе и Элеонора в шикарном темно-синем платье… весь вид которой давал мне понять, что после завершения церемонии она обязательно завалиться ко мне в гости перед сном, чтобы устроить скандал из-за сегодняшнего! Да уж, безудержное веселье, как ни крути…

— Где там эта Нола? — неожиданно услышала я раздраженный голос Нейтана, который ходил по комнате туда-сюда. — Что она себе думает? Опаздывать на собственную церемонию прощания…

— Вроде как я, когда

шла сюда, видела служанок, которые как раз выходили из ее покоев, и те сказали, что собрали ее, но она их отпустила, заявив, что у нее еще есть какие-то дела, — задумавшись, предположила Лара.

— Может, рыдает там себе с горя? — закатив глаза, вздохнула Ферчайлд — та самая девушка, которая на отсеве пришла первой, а сейчас, на викторине, заняла только шестое место.

Скрипнув зубами, Нейтан развернулся и быстрым шагом направился к двери покоев, которые пока еще числились за Нолой. А вместе с ним, как ни странно — все двенадцать девушек.

— Нола, ты здесь? — громко позвал куратор, постучав по двери… но ответа не было. — Нола!..

— Это что, играет музыка? — удивленно сдвинув брови, протянула Лара.

И прислушавшись, мы в самом деле услышали музыку, долетавшую из-за двери.

— Нола, я вхожу! — крикнул Нейтан, и выпустив из пальцев вспышку заклинания, направленную на замок, легко открыл дверь…

Чтобы все мы, замерев на месте, ахнули, испуганно закрывая рты ладонями.

Нола сидела в большом мягком кресле возле журнального столика. Рядом с граммофоном, из которого играла музыка, в которой я теперь, стоя прямо здесь, легко узнала «Реквием» Адриана Мареллиса — одно из величайших произведений музыкального искусства, написанное более трехсот лет назад.

Нола не двигалась. Ее глаза были завязаны шелковым шарфом, губы слегка приоткрыты… а на журнальном столике, рядом с почти пустым пузырьком, все еще валялось несколько маленьких пилюль.

Сорвавшись с места, Нейтан молниеносно подскочил к девушке и коснулся рукой ее шеи… а через несколько секунд мучительной немой паузы сообщил:

— Она… мертва.

ГЛАВА 4. Цветы

Проснувшись утром, я отодвинула в сторону одеяло и встала с кровати. Тихонько и очень осторожно — чтобы не разбудить… Элеонору! Да-да, именно, ту самую мою старшую сестрицу. Которая, похоже, так разволновалась из-за вчерашнего, что прямо посреди ночи, дрожа, пришла ко мне в спальню. И ничего не говоря, с надутым видом, забралась в мою постель, где в результате и уснула.

Все это, если честно, было чуть ли не последним, чего я ожидала от своей сестры. Хотя с другой стороны… родители ведь всегда ее баловали, опекали и утешали при малейшем расстройстве. А тут она, можно сказать, совсем одна, на Отборе в королевском дворце, и стала свидетельницей довольно жуткой картины, которая впечатлила ее намного больше, чем она могла рассчитывать. Похоже настолько, что Элеонора даже не могла уснуть. Поэтому, не имея в зоне доступа родителей, к которым можно было бы прибежать, чтоб ее обняли и погладили, сестра пришла к единственному своему

кровному родственнику в этом месте. И это было даже по-горькому смешно — то, что в такой-то ситуации у нее не оказалось рядом никого, ближе меня.

Тем не менее, я понимала, что Элеонора однозначно не захочет вспоминать о том, как позволила себе проявить в моем присутствии такую слабость. Поэтому я поспешила удалиться из спальни в гостиную, прихватив с собой одежду. И быстро переодевшись в будничное платье, вышла из покоев, оставив сестру одну. Возможно, к тому моменту она и сама давно проснулась, но ждала, пока я уйду, чтобы выскользнуть из моих покоев незамеченной. А может и нет. В любом случае, лучше мне взаправду пока с ней не пересекаться.

— Холли, привет, — улыбнулась Лара, подойдя ко мне, когда я вошла в одну из общих комнат отдыха. — Как ты?

— Привет. Как-то… странно, — призналась я, вместе с девушкой направляясь к небольшому мягкому диванчику. — Кажется, у меня до сих пор не получается толком это осознать.

— Понимаю, — вздохнула Лара. — Меня сегодня полночи кошмары мучали. Где-то в два часа не могла уснуть, вышла прогуляться… и увидела вдалеке в коридорах ее родителей, которые разговаривали со следователями.

— Ох… — выдохнула я, ощутив, как кровь отхлынула от сердца.

— Да, это было просто… жуткое зрелище, — вздрогнула она. — Ее мать стояла бледная как мел, на ней просто лица не было. А отец… у него лицо вообще было как камень. И я слышала, как он сказал: «Ну что ж, по крайней мере теперь я наверняка знаю, что она не была моей настоящей дочерью. Потому что моя дочь никогда бы не только не проиграла на первом же испытании, но и не стала бы настолько жалко кончать жизнь самоубийством».

— Вот мерзавец! — выдохнула я, сжав кулаки. — Как… как он может так относиться к ней? Ведь… ведь это из-за него она так старалась! И если это в самом деле было именно самоубийство, то… то я почти уверена, что виноват в этом ее отец, желание признания которым и свело ее с ума!

— Я тоже не могу понять такого, — вздохнула Лара. — Хоть в моей семье больше любят моего младшего брата, но родители всегда были со мной добры, и уж тем более ни разу не давали повода думать, будто презирают меня из-за того, что первой родилась я, а не мой брат.

— Счастливая, — печально покачала головой я. Удивленно вздернув бровь, девушка хотела что-то спросить… но тут в комнату вошла Элеонора, которая быстро приблизилась ко мне.

— Холли, где тебя носит? — раздраженно фыркнула она. — Пойдем.

Тяжко вздохнув, я неловко кивнула Ларе на прощанье и побежала за сестрой, которая зачем-то куда-то летела.

— Да что случилось? — наконец спросила я, когда Элеонора наконец сбавила ход и остановилась, закрыв за нами дверь одного из балконов.

— Я знаю, каким будет следующее испытание! — заявила она, скрестив руки на груди.

— Откуда? — удивилась я.

— Случайно подслушала. Шла по коридору, заметила куратора, который говорил со своим ассистентом, и подслушала их разговор. Остальным это объявят только завтра.