Отбор. Выжить, чтобы победить
Шрифт:
— Ты уверен, что это я сделала?
— Я знаю, что ты помогала злодеям. Камеры вышли из строя с твоей подачи.
Я просмотрел записи, только их быстро стерли. Ну и эти дети оказывались еще большими инвалидами. Если б не слежка за тобой, они б оказались трупами. Я поймал тебя на том, что ты поднималась наверх из медблока.
Мою дрожащую руку поймал супруг.
— Это не ты!
— Но дети… Как они могли?
— Некоторые люди считают, что эти дети — всего лишь донорский материал, совместимый с одним из родителей. Изначально
— А он имеет на это право? — уточнила я.
— Да, его принятие очень важно как хранителя чистоты крови и древних устоев. Он может завернуть любое предложение совета до его голосования.
— А ты говорил, что у твоей семьи нет власти.
— В голосовании и принятии законов действительно нет.
— Док — это точно была не я, — поспешила заверить своего несостоявшегося убийцу.
— Я знаю. Теперь знаю. А тогда, когда Владыка сказал, что она — твоя жена, Слав, — док повернулся к мужу, — и имеет статус неприкосновенности, я думал, что совершил ошибку, спасая ее.
— Ты совершил ошибку, переселив в Машиного клона Риану, — вставил слово муж.
Док поджал губы и, опустив голову, молвил:
— Я действительно виноват.
— Ладно, давайте решим, что делать дальше, — решила побыть миротворцем.
— Док, я Маше дал доступ ко всему медблоку, но… Теперь уже сомневаюсь, что стоило это делать.
— Ты по ДНК дал?
— Да, по самому свежему ДНК.
— А все предыдущие стер?
— Нет.
— Стирай.
Муж оделся и подошел к компьютеру, включил его. Потом что-то начал вбивать.
Док расположился за его плечом.
— Кстати, при неработающих камерах есть альтернативные средства проверки, — сказал супруг. — А поскольку в медблоке хранятся данные всех людей, то…
И на экране появился список имен.
— Когда, говоришь, было нападение?
Док назвал дату, причем, она отличалась от той, к которой я привыкла на три тысячи лет. Я не интересовалась летоисчислением Верхнего мира. У нас была всего лишь третья сотня лет от великой войны. Почему так? Так было проще считать. Но вспоминая то, что говорил Славик, выходит, эти года — года жизни клонированной цивилизации. А у людей сверху три тысячи лет…
Славик вбил нужные цифры, список существенно сократился. Вбил еще что-то. К слову, только сейчас заметила, что надписи на клавиатуре отличались от Нижнего мира, и я их не понимала.
— Что это за язык? — проявила любопытство.
— Язык жрецов Верхнего мира, — пояснил Док.
— В семье Владыки он передается из поколения в поколение и заложен в нашу безопасность, — сказал Славик.
— Как много я всего не знаю, — вздохнул Док.
Удивительнее то, что список имен был вполне привычный моему взгляду и вполне читаем.
Список сократился.
— Вот исполнители. Но это не говорит о заказчиках, —
— Заказчиками являются родители покалеченных детей.
— Не скажи. Это слишком явно. Но семьи, где есть заговорщики, мы можем проследить. Возможно, что это вообще увод в сторону. Ладно, — Славик отправил список на печать и себе на часы, после чего распрощался с Доком: — Нам нужно идти. Машу возьмешь под свое крыло, Док?
— Пусть приходит когда хочет.
— Благодарю, Док, — искренне ответила я, чуть не прослезившись. После всего он готов меня учить.
— Только внешность я ей поменяю. Думаю, двум Машам наверху не место.
— У нас сейчас народу вообще нет. После нападения медперсонал разбежался. Остались лишь самые старые в детском, кому нечего терять, а здесь вообще никого.
— Док, а ты можешь отправить вниз кого-нибудь, пусть поучат студентиков больницы в Приморском. Только с распоряжением отсюда.
— Хорошо. Отправлю.
— Вот и славно. Пойдем, Маш.
И мы таки ушли из перевязочной в лабораторию, где мне собрались делать новую маску.
На деле выяснилось, что маска нужна не только мне.
Меня Славик попросил закрыть глаза и положить лицо на желе. Если честно, меня чуть не стошнило. Но я сдержалась. Хорошо, что не успела поесть!
Себе Славик тоже сменил внешность на одного из слуг. А мне досталась внешность Римы.
— Почему она? Ты ее в чем-то подозреваешь?
— Просто легче подменить, не вызвав шума. Но ты подала хорошую мысль.
И Славик вновь засел за компьютер, пока делалась моя маска. Свою же он просто с часов перепрограммировал, и я видела, как меняются вживую черты его лица. Волосы мне тоже сделали, до плеч, как у Римы.
— А что с моими волосами делать?
— Ну, тут несколько выходов: обрезать, аккуратно спрятать под низ или распустить и спрятать под одежду.
Первым вариантом я возмутилась, второй — не уверена, что не будет выделяться, а третий довольно неприятный и вызывает излишнее потоотделение и чесотку.
Муж занялся моими волосами сам.
— Не вздумай отрезать!
— Тебе так хочется?
— Убью! — вскинулась я.
А он так искренне улыбнулся. А я поняла — дразнится!
— Ну вот, а то весь боевой дух растеряла! — поддел он.
Да, начиналось наше общение с войны. Он издевался, а я его ненавидела. И когда успела полюбить и за что? Я улыбнулась, вспоминая наше знакомство.
Не знаю как, но он сумел уложить волосы так, что они ровным слоем расплющились по голове. Потом обдал каким-то газом и волосы будто склеились в таком положении.
— Это чтобы закрепить прическу и не потела голова, — пояснил любимый.
Уже после этого надевал мне маску с коричневыми волосами до плеч. Она села как влитая, при этом на ней лица не было. И вот потом муж занялся программированием сего шедевра. Я ощутила, как кожа движется, будто кто-то щупает мое лицо.