Отброс

— Выходи. — коротко произносит полицейский, отпирая решетку. — И вытяни руки.

Я сделал шаг, пересекая черту, отделявшую меня от свободы. Четыре года. В сырой камере без света, каждый день чувствуя, как ломается сознание одиночества. Распадается личность. Для этого места, где держат самых опасных отбросов общества, даже год - слишком долго, а провести несколько лет - выйти уже не человеком.

Правда, обычно отсюда не выходят.

Полицейский возится с наручниками.

Замечаю, что его взгляд то и дело возвращается к ожгу на моей руке.

— Интересно?

— А? — он поднимает на меня растерянное лицо, вздрогнув, а потом еще больше теряется. — Ну, да. Это ведь метка была? — от моего взгляда его голос почему-то становится нервным. — Извини, не в свое дело лезу, так спросил...

— У меня нет пары. Это место, где должна быть метка. — поясняю коротко. Говорить с кем-то - так забавно. Я думал, что разучился.

Щелк. Наручники открываются. Я тру запястья, где за эти годы остались шрамы.

— Вещи мои гони.

— Вот. — он спешно выкладывает на стол телефон и какой-то пластик. — Паспорт уничтожили, теперь только айди-карта.

Забавно. Чувствую внутри только как что-то трепыхается, похожее на веселье, когда думаю о том, как вступлю в право наследования бизнеса отца с айди-картой. Которая означает отброса общества.

Отец же меня и подставил четыре года назад, засадив сюда. Мне только исполнилось девятнадцать. Где-то спустя пару лет он разбился с новой женой в автокатастрофе, освободив меня хотя бы от одного - иссушающего желания отомстить. Убить того, кто меня вырастил.

Как альфу, в тюрьме меня первым делом лишили возможности поставить кому-нибудь метку. Ее насильственное уничтожение означало не только то, что я останусь без пары, но и то, что я не смогу завести детей и то, что мои инстинкты будут с каждым гоном все больше и больше сходить с ума.

Я это ощутил за эти четыре года. Ни одна омега не ляжет под меня в таком состоянии. Это будет означать ее смерть.

— С освобождением. — произносит напоследок полицейский, а я молча сгребаю карту и телефон и иду к выходу.

Ночь поглощает меня, когда я покидаю тюрьму. Свежий, приятный воздух бьет в лицо. Чувствую дым сигарет. Сейчас уже поздно и здесь мало фонарей, но темнота снаружи не такая непроглядная как в камере. Мои чувства за эти годы в темноте обострились, поэтому я сразу ощущаю знакомого.

— Бля. — слышу голос. Ко мне, отбросив сигарету, направляется названый брат. Блондинистый, высокий альфа. Он рассматривал меня так, будто чудо света. —Эш?

— Нет.

— Шутник хренов. Охренеть ты изменился за это время. — он обходит меня, разглядывая со всех сторон. — Вас выпускали в тренажерный зал? Ну и мышцы. Ты вырос еще. Стал здоровым. Брр.

— Делать было нечего. Занимался формой. — поясняю я.

— У тебя запах изменился. Гон скоро?

— Да.

Он бросает взгляд на мою руку. В отличие от полицейского, молчит. И без слов было понятно, что метки нет и не будет, и каковы будут последствия этого.

—

Я подгоню тебе омег. Оторвешься.

— Мне не нужны омеги. Нашел, что я просил?

Альфа, нахмурившись, смотрит на меня, затем будто нехотя достает из кармана телефон.

— Уверен, что тебе это надо?

— Да. Я сказал, что найду ее, как окажусь на свободе.

— Оставь ты девку в покое. По твоему виду понятно, что ты переборщишь с расплатой за ошибки.

— Я возьму ровно столько, сколько она задолжала. — когда я произношу эти слова, альфа снова бросает взгляд на ожог на моей руке. Он понимает, о чем идет речь. — Будет до конца жизни обслуживать меня. Как омега.

Блондин издает протяжный вздох.

— Бля, Эш. Она даже не омега. Просто человек. Она сдохнет под тобой в первый же раз. Будь ты даже не альфой, все равно. Ты же ебанутый.

— Значит, такая у нее судьба. — подвожу итог я, глядя на открытую на экране у альфы переписку. Я вижу ее имя в тексте. Ассоль. Его звучание раздирает острыми ножами душу, выворачивает, заполняет темными желаниями и тревожит глубокие инстинкты. Сраных четыре года я думал, что сделаю с ней. Каждый день и ночь. Это было уже на грани помешательства.

— Лови инфу. — альфа отправляет мне сообщение. — Может, все-таки омег подогнать? Четыре года сидел ведь. Хоть сбросишь напряжение и, может, забьешь на эту девчонку.

— Нет. Оставлю все для нее. — отвечаю, пряча телефон в карман.

Скоро увидимся с тобой, Ассоль.

************* От автора: спасибо, что вы со мной. У иногда глючат библиотеки, поэтому не забудьте добавить книгу сами в библиотеку, чтобы отслеживать проды и не потерять ее. Комменты меня очень вдохновляют, ругань - нет) Ругать можно только героев, это я переживу. Здесь будут необычные отношения. Герой будет творить и вытворять всякое.

— Открывай, Ассоль.

Сестра нависает надо мной, и я чувствую ее взволнованное, частое дыхание у себя на макушке. Ее ноутбук передо мной на столе, а на экране открыта почта. Ей пришло письмо из центра тестирования. Сегодня она узнает, есть ли у нее пара.

— Уверена?

— Да. Нет, подожди. — она пыхтит еще сильнее, отчего я боюсь, что она упадет в обморок на меня, а я - на клавиатуру, к чертям удалив случайно это письмо. Может, оно и к лучшему. Мы же не знаем, что там. Как говорит папа, меньше знаешь - крепче спишь. — Мне страшно. Вдруг там Адриан?

Я приподнимаю брови.

— Это не самый худший результат.

— Конечно. Тем не менее, в детстве он подкатывал к тебе. Мне будет неудобно, если он окажется моим Истинным.

Адриан принадлежал дому Гессен, и они были друзьями нашей семьи. Когда меня удочерили - мне было примерно лет шесть, и я немного обвыклась в новой семье, друзья отца впервые пришли в наш дом в гости, и мы тогда встретились с этим парнем. Впервые увидев меня, он долго стоял, как вкопанный, рассматривая, а затем весь день бегал за мной.