Отчаяние драконов
Шрифт:
Я не желаю ни славы, ни чести стать навсегда парой строчек на камне.
Я лишь хочу оказаться на месте, чтобы гордиться своими руками, чтобы гордиться трудом своим мирным, чтобы вовек мне не видеть драконов, чтобы, встречаясь с глазами иными, не ожидать боли, смерти и горя, чтобы… Но если, о Боже, но если невыполнимо хотение это, — если нельзя оказаться на месте, если не все доживут до рассвета, — я отдаю тебе жизнь и душу…
Слышишь — о Боже! — тебе отдаю я, чтоб это злое проклятье разрушить.
Молви, когда — тотчас молча уйду я.
Только не думай — нет, я не жалею даже секунды об этом решенье:
так или
Пусть же моя заалеет. Вот шея!
1
Героем можно стать в силу случая или собственного упрямства, а не только благодаря мужественному складу характера.
Ренкр сделал слишком быстрое ответное движение и понял, что опять купился на тот же самый трюк. Тезар мягким поворотом приостановил свой деревянный меч, которым, казалось, собирался мгновение назад ударить по плечу Ренкра — и вместо этого поразил его в бок. Не больно, но очень обидно. Панл, сидевший в тени, на ступеньках крыльца Дома, громогласно хмыкнул и похвалил:
— Молодец, Тезар! А тебе, юноша, не мешало бы научиться извлекать побольше опыта из собственных ошибок, — добавил он, обращаясь к Ренкру.
Тот согласно кивнул, стараясь не отвлекаться от серии молниеносных выпадов партнера. Почти все удалось отбить, и только последний, снова ложный, он пропустил. Почти. Деревянный клинок Тезара уже был в непосредственной близости от Ренкрова плеча, когда тот быстро присел, уходя немного вбок, и сделал колющее движение в сторону партнера.
— Неплохо, — проворчал дед. — Но все-таки ты снова поверил. Для молодого человека восемнадцати ткарнов от роду это удручающий результат. Как я уже говорил, во время поединка нужно смотреть только на противника и его оружие. А ты глазеешь по сторонам, как новорожденный младенец. Поэтому Тезару удается тебя обмануть. Лард! — внезапно закричал он, обращаясь к пареньку в соседней связке. — Ты-то что творишь? Как ты держишь меч?! Это же оружие, а не… О Создатель, смотри! Показываю в последний раз… — С этими словами дед пружинисто поднялся со ступенек, подошел к Ларду и принялся ему что-то втолковывать.
Дверь Дома скрипнула, на крыльцо вышел мастер Вальрон. Он, следуя ежедневному ритуалу, оперся о гладкие, потемневшие от времени перила и начал наблюдать Молодых Героев. В глазах мастера стоял мутноватый туман, длинные седые волосы бороды легонько трепыхались под порывами ветерка. В такие моменты старец напоминал древнюю мудрую ящерицу, выбравшуюся погреться под живительными лучами утреннего солнышка. Казалось, он почти не; дышит, медленно впитывая в себя сверкающую энергию проснувшегося мира.
Меч Тезара все-таки добрался до Ренкра, и тот охнул — больше от неожиданности, чем от силы удара. Панл неодобрительно зыркнул в их сторону и скомандовал:
— На сегодня достаточно. Кажется, если я еще раз увижу, как Ренкр ротозейничает, меня самого хватит удар! И, Лард, когда ты наконец научишься тому, что я тебе объяснял? Нельзя держать меч за самый край рукояти, это не углот, который может тебя укусить. А-ах! — Он раздосадованно махнул рукой: мол, о чем с вами, шалопаями, говорить.
Вальрон, наблюдавший за этой картиной из-под полуприкрытых век, скрипуче рассмеялся:
— Хватит, Панл. С них и впрямь на сегодня достаточно. Пускай отправляются по делам, а вечером я им расскажу
— Не знаю, — пробурчал наставник. — Мне кажется, что на самом деле они никогда не будут относиться к этому серьезно.
Мастер лениво пожал плечами:
— В чем-то ты прав. Каждый думает, что дракон может выбрать кого угодно — соседа по улице, друга детства, даже собственного брата, — но только не его самого. И в этом кроется главная ошибка. Потому что дракон может выбрать любого. В том числе и любого из вас, мальчики, — сказал он, повернув голову в сторону парней. — Любого.
Вальрон отвернулся, посмотрел на горы, явственно проступавшие на фоне ярко-голубого неба. И произнес, абсолютно неожиданно и на первый взгляд вне всякой связи с предыдущим:
— К вечеру пойдет дождь.
— Думаешь? — спросил Панл, и Ренкру показалось, что дед усмотрел в сказанном мастером некий тайный смысл, понятный только им двоим.
— К вечеру, — подтвердил мастер. — К вечеру или ночью.
Панл отрывисто кивнул, не оглядываясь на парней, поднялся по скрипучим ступенькам крыльца и вошел в Дом.
Кто-то положил руку на плечо Ренкра — тот обернулся.
— Не обиделся? — спросил Тезар. Он убрал руку и закинул деревянный меч на плечо.
Ренкр отмахнулся:
— Ну, это ведь просто тренировка. И мы оба достаточно хорошо знаем характер «наставника».
Тезар весело подмигнул: мол, не расстраивайся.
«К вечеру пойдет дождь, — подумал Ренкр рассеянно. — Дождь».
С самого утра накрапывал дождик, а они стояли во дворе, у Дома. Двенадцатиткарные мальчишки, которым вышел срок становиться Героями. Их выстроили в шеренгу, и наставник Панл бродил вдоль нее, хлюпая таццами и что-то рассказывая.
Дед тогда казался Ренкру большим и очень страшным. Впрочем, «страшный» было не совсем подходящее слово. В те ткарны дед скорее представлялся внуку этаким огромным грозным чудовищем, возвышающимся над вами подобно человекообразному дракону и готовым унести вас за малейшую провинность. В Доме имелось для этого достаточно странных мест, и поэтому мальчики, которые попадали сюда, испуганно ловили каждое слово наставника и старались выполнять все как можно более точно.
Ренкр к тому времени успел отвыкнуть от деда. Панл и раньше-то, при жизни отца, не часто к ним заходил. Теперь же, спустя два ткарна после трагического поединка Апплта с драконом, — и подавно. С тех пор матери пришлось продать старый дом и переселиться в другой — «попроще», как она его называла. Здесь дед вообще появился только дважды, каждый раз — в день смерти отца, когда его поминали. Панл всегда, сколько его знал Ренкр, недолюбливал Лану. А к внуку относился… странно. Смотрел долгим взглядом, как будто оценивал.
В общем, стоя под этим мерзким дождиком, слушая, как месят грязь дедовы таццы, мальчик чувствовал себя, мягко говоря, не в своей тарелке. Да и не один Ренкр. А наставник, само собой, никого из ребят не собирался успокаивать.
Ренкр растерянно оглянулся на остальных мальчишек. Один из них, тот, что стоял справа, — худощавый, с длинными рыжими волосами, — спросил у Панла о чем-то. А когда наставник в ответ прогремел нечто не совсем понятное, но, несомненно, ужасное, рыжий готов был разрыдаться. Подбородок худощавого задрожал, он заморгал глазами, сдерживаясь из последних сил.