Отчаяние и… надежда

Грэхем Линн

— Когда я приглашал тебя выступать в роли хозяйки праздника, я платил тебе! Ты великолепно справлялась с ролью, но это было деловое соглашение, и ничего более.

Лицо Мелины пошло красными пятнами, она бросила на него взгляд, полный жгучей ненависти, но потом взяла себя в руки. Вздернув подбородок, она хотела возразить, но Рауль опередил ее:

— До конца месяца изволь подыскать себе новое жилье. Я не стану продлять договор об аренде. А сейчас машина отвезет тебя домой.

После этих слов он обнял жену за талию и вывел

из комнаты. Ноги не слушались Полли. Она ругала себя за то, что внимала россказням коварной Мелины и не доверилась сразу мужу.

— Выходит, она никогда не была твоей любовницей?

— В девятнадцать лет я с ней спутался на короткое время, пока не узнал о других ее любовниках, — мрачно произнес Рауль. — Она старше меня на несколько лет. Ее красота и искушенность вскружили мне голову, но и тогда Мелина не могла скрыть своей алчности. И сколько бы денег я ни давал ей, она все время жаждала большего. Когда Мелина поняла, что я не собираюсь жениться на ней, она вышла замуж за шестидесятилетнего промышленника. Он был очень богат…

— Какой же идиоткой я оказалась, — уныло пробормотала Полли.

— Скорее, я глупец. Мне следовало заставить тебя сказать правду.

Они вернулись к гостям. Полли испытывала невероятное, головокружительное облегчение и горела от нетерпения оказаться с Раулем наедине, но многолюдная вечеринка была в самом разгаре. Только на рассвете последние гости разбрелись по своим апартаментам. К тому времени Полли ужасно устала. Кроме того, ее мучило чувство вины за то, что она не доверяла мужу. А ее реакция на его признание в любви, давшееся ему с таким трудом? Хуже и быть не может. Разве за это время он не продемонстрировал ей всеми возможными способами, как он желает Полли и как ему хорошо в ее обществе?

Рауль захлопнул дверь спальни. Его взгляд был прикован к жене, без сил опустившейся прямо на ковер посреди комнаты.

— Я желал каждому гостю испариться, раствориться, растаять… — произнес он с неожиданной страстностью.

— Но…

— Никаких «но», уединение вряд ли светит нам в этот уикенд, но, слава Богу, в воскресенье вечером мы улетаем в Лондон. У меня для тебя сюрприз, ведь в понедельник твой день рождения, — напомнил Рауль.

— Лондон? Сюрприз? — Чувство вины затопило Полли. — Прости меня за то, что я слушала Медину… —всхлипнула она.

— Ты просто не понимала, с чем столкнулась. — Рауль притянул ее к себе и крепко стиснул в объятиях. —А теперь помолчи и выслушай меня.

Полли запрокинула голову и посмотрела в его золотистые глаза.

— Я влюбился в тебя еще в Вермонте, — произнес Рауль резко. — Но не осознавал этого до недавних пор. Я наслаждался твоим обществом, твоей очевидной влюбленностью, возможностью быть рядом. Ты ничего не требовала от меня, но я чувствовал, что ты принадлежишь мне так же, как и ребенок, которого ты носила.

— Правда? — ошеломленно выдохнула Полли.

— Уже тогда в отношении тебя я чувствовал себя

собственником. Впрочем, не люблю анализировать свои чувства… Вернее, никогда этого не делал, — признался Рауль. — Когда ты исчезла вместе с моим ребенком, я был готов перевернуть всю Землю, лишь бы найти вас обоих, хотя убеждал себя, что делаю это только из-за Луиса. А в Вермонте скрыл свое отцовство по настоянию адвокатов, поскольку ты всего лишь искусственная мать моего ребенка. И больше ничего. Даже для женитьбы на тебе я нашел убедительное оправдание…

— Я вынудила тебя жениться.

— Я мог отказаться. Ты просто позволила мне увильнуть и не признаваться самому себе, что я хочу заполучить тебя на любых условиях. Но потом ты снова исчезла, а я на стенку лез от страха и разочарования. —Рауль резко дернул плечом от неприятных воспоминаний.

Полли положила голову на его грудь и закрыла глаза. Ее взволновали и огорчили его слова. Она даже не представляла, что причинила Раулю так много боли.

— Извини, Рауль… Я думала, ты беспокоишься только о Луисе.

— Да я и сам не понимал, что происходит в моей голове и в моем сердце, — искренне признался Рауль. — Я даже убедил себя в том, что, как только удовлетворю желание заняться с тобой любовью, все немедленно встанет на свои места. Но ошибся…

— Правда? — Глаза Полли лучились счастьем, поскольку с каждым словом Рауля она верила все сильнее, что он действительно любит ее.

— Когда в ту первую ночь я вернулся с верховой прогулки и не нашел тебя там, где ожидал, я обезумел. Только тогда я осознал, какую власть ты обрела надо мной, сама того не зная и не прилагая к этому ни малейших усилий. Это открытие потрясло меня. А потом стало еще хуже….

— Хуже?

— Знаешь, мои взаимоотношения с женщинами всегда складывались по принципу «дешево досталось, легко потерялось». Но когда я увидел твою улыбку, обращенную к Патрику Горману, улыбку, которой ты однажды одарила меня в Вермонте, меня обуяла ревность. Чувство было таким непривычным, безрассудным, каким-то детским… Я ревновал, Полли! — воскликнул Рауль со смесью раздражения и смущения в голосе.

— А я ничего не замечала… Наверное, слишком много думала о Мелине и о своих страхах, — нахмурившись, призналась Полли.

— А на меня наконец снизошло озарение, что все эти не испытываемые мною доселе чувства — ревность, ярость, слабость, страх, необходимость ежесекундно видеть тебя и касаться — это любовь. — Скульптурно вылепленные скулы Рауля залил темный румянец. — О, Боже! Неужели я все это сказал!

— Поверь мне, любить тебя — тоже не подарок. Когда мы снова встретились в Лондоне, я почти убедила себя, что ненавижу Рауля Зафортезу, — с жаром выпалила Полли и обняла мужа.

— Какое счастье любить тебя… — И будто в подтверждение своих слов он поцеловал Полли долгим, нежным поцелуем. Однако вскоре поцелуй стал более требовательным, страстным…