Отчаяние
Шрифт:
Я смотрел на свое отражение в зеркале. Какой от меня теперь толк?
В номере был настенный телефон. Я позвонил в больницу. Операция прошла без осложнений, но Акили еще спал(а) после наркоза. Я решил, что все равно туда загляну.
Я спустился в вестибюль отеля, как раз когда начиналось утреннее заседание. На экранах уже появился некролог Ясуко Нисиде, однако конференция по-прежнему шла своим чередом. Негромко беседующие, разбившиеся на небольшие группки участники были заметно подавлены, явно выбиты из колеи; кое-кто украдкой оглядывался,
Я заметил группу журналистов; со всеми я был немного знаком и беспрепятственно втерся в их кружок – послушать, о чем сплетничают. Все сходились в одном: иностранцы будут эвакуированы американскими (или новозеландскими, или японскими) военно-морскими силами, это вопрос нескольких дней, хотя ничего определенного в подтверждение такой уверенности никто так и не высказал.
– Тут три американца – лауреата Нобелевской премии, – доверительно сообщил Дэвид Коннолли, фотограф Дженет Уолш, – Что ж, no-вашему их бросят на произвол судьбы, когда Безгосударство летит в тартарары?
Не было расхождений во мнениях и относительно того, кем захвачен аэропорт. Разумеется, «соперничающими анархистами» – пресловутыми «беженцами» из США, признающими лишь власть силы. О проблемах биотехнологии никто и не упомянул, и, хоть весть о планах Мосалы сменить место жительства распространилась на острове уже повсюду, никто из журналистов не потрудился поговорить с местными жителями поподробнее, чтобы об этом узнать.
Эти люди должны информировать мир обо всем, происходящем в Безгосударстве, – а ведь никто из них и понятия не имеет, что происходит на самом деле.
По дороге в больницу я наткнулся на магазинчик электротоваров, купил новый ноутпад и небольшую камеру – из тех, что носят на плече. Занес в ноутпад свой личный код, и последняя резервная спутниковая копия очнулась от глубокой спячки и начала догонять реальное время. На несколько секунд экран подернула мутная дымка, а затем Сизиф объявил: «Число зарегистрированных случаев Отчаяния превысило три тысячи».
– Не хочу я этого знать! – Три тысячи? В шесть раз – за две недели! – Покажи карту распространения.
Скорее смахивало на возникающий спонтанно рак, чем на инфекционное заболевание: случайный разброс по земному шару вне зависимости от социальных и экологических факторов, концентрация повышается в местах повышенной плотности населения.
Как число заболевших может так быстро расти – ведь не отмечено ни единой локальной вспышки? Я слышал, что модели, основанные на передаче инфекции воздушно-капельным путем, посредством половых контактов, на распространении возбудителя через водопроводную воду, через паразитов, оказываются несостоятельны с точки зрения эпидемиологии.
– Что еще об этом сообщают?
– Официально – ничего. Но в полученном фильмотекой ЗРИнет материале, снятом вашим коллегой Джоном Рейнолдсом,
– Кто-то выздоравливает?
– Нет. Но у некоторых из вновь заболевших периодически наблюдается изменение симптомов.
– Изменение или смягчение?
– Речь связная, но неадекватная по содержанию.
– То есть у них нарушена психика? Когда они наконец прекращают кричать и успокаиваются настолько, что могут связать пару слов, оказывается, что у них помрачение рассудка?
– Это вопрос для специалиста.
Я уже почти дошел до больницы.
– Ладно, – сказал я, – Покажи мне что-нибудь из этих измененных симптомов. Посмотрим, что хорошенького я пропустил.
Сизиф пошарил в фильмотеке и выдал отрывок. Не очень-то этично заглядывать в незаконченную чужую работу, но пожелай Рейнолдс закрыть коллегам доступ к своим материалам – зашифровал бы.
Я посмотрел сцену в больничном лифте, только и всего, – и почувствовал, что бледнею. Этому не было объяснений, ни малейшей возможности уловить хоть какой-нибудь смысл.
Рейнолдс сдал в архив еще три эпизода, демонстрирующих «связную речь» больных Отчаянием. Надев наушники, чтобы не распугать толпящийся в больничных коридорах народ, я просмотрел их все. Слова больные произносили разные – только вот смысл в них заключался один и тот же.
К моему приходу Акили уже не спал(а). Он(а) встретил(а) меня печальной улыбкой – и я понял, что втюрился по уши. Дело даже не в том, что лицо Акили так глубоко впечаталось в мое сознание, что я теперь и представить себе не мог, как когда-то был увлечен кем-то другим. Красота, в конце концов, такая мелочь! Но какой страстью, каким умом, какой иронией сверкали эти темные глаза! Ничего подобного я доселе не встречал.
Да это же смехотворно! – оборвал я себя. Для полного асексуала все это – лишь порожденные гормонами сантименты заводной игрушки, жалкого биоробота. Знай он(а), что за чувства меня обуревают… Кроме жалости, рассчитывать мне не на что.
– Известия про аэропорт сюда уже дошли? – спросил я.
Он(а) удрученно кивнул(а).
– И о смерти Нисиде тоже. Как Мосала восприняла?
– На кусочки не рассыпалась; но я не уверен, что она сейчас в состоянии рассуждать здраво.
Не то что я.
Я пересказал наш разговор.
– Ну как, по-твоему, если она дотянет до того, как кто-нибудь сделает от ее имени доклад о ТВ, откажутся умеренные от своих планов? Передадут лекарство?
– Возможно, – Судя по выражению лица, особых надежд на это Кувале не питал(а). – Если будет неопровержимо доказано, что ТВ действительно завершена, если оснований для сомнений не останется. Но они же сейчас в бегах. Ничего передать не смогут.
– Могли бы сообщить химическую формулу.
– Да. А нам останется надеяться, что в Безгосударстве найдется оборудование, на котором можно успеть вовремя синтезировать такой препарат.