Отчаянная и нежная (Косвенные улики)
Шрифт:
— От вашей головной боли. Не люблю мучеников.
— Оставьте меня в покое! Я в порядке, — отрезала она и закрыла глаза.
Она была далеко не в порядке. Она не выспалась. У нее болела голова. В течение многих лет она привыкла каждую ночь ворочаться два-три часа, прежде чем заснуть, но вчера она вообще не спала. И гордость мешала ей обвинить того, кто был в этом виновен… Обвинить Айвора. Она думала о нем. Ей было больно вспоминать немыслимую сцену в пентхаусе. Она снова и снова казнила себя. Пыталась отвлечься горячей ванной, скучной
Так она металась и ворочалась, наконец выбралась из постели и начала бесцельно шататься по квартире, ожидая восхода солнца.
Сейчас шел второй час, она находилась на работе уже восемь часов без перерыва. Но что самое худшее — Айвор мог втянуть ее в работу еще на восемь часов, а это было бы совсем уж нестерпимо.
Она снова открыла глаза, когда машина остановилась, взвизгнув тормозами, у какого-то магазина.
— Мне кое-что нужно, — пробормотал он и выскочил наружу.
Отлично, прекрасно, думала она, снова закрывая глаза. Даже не удосужился спросить, а может быть, мне что-нибудь нужно. О Господи, голова прямо раскалывается на части.
Она слышала, как он возвращается. Странно, удивилась Камилла, я уже узнаю звук его шагов. Глаза ее по-прежнему были закрыты.
— Вот, Милли. — Он что-то вложил ей в руку. Она открыла глаза и увидела бумажный стаканчик. — Это чтобы запить аспирин. — Он открыл пачку и вытряхнул пару таблеток. — Съешьте-ка эти чертовы пилюли. Вы, наверное, с утра ничего не ели, за исключением шоколадок или засахаренных орешков. Никогда не видел женщину, которая управлялась бы со сладостями так резво, как вы.
— Сахар заряжает нас энергией, — возразила она, но взяла таблетки и запила чаем. Свертки с сыром и крекерами заставили ее нахмуриться.
— Что, печенья у них не было?
— Вам нужен протеин.
— В печенье, по-моему, тоже есть протеин.
Чай был слишком крепкий и горький, но она отпила его с удовольствием.
— Спасибо.
Камилла отхлебнула еще, затем открыла пачку с крекерами. Было важно помнить, что она должна отвечать за свои действия, реакции и эмоции. То, что она ночь не спала, — ее проблема.
— Ребята из лаборатории закончили обследование пентхауса.
— Знаю. Я там был.
— Я бы не хотела, чтобы вы это делали самостоятельно, — заявила она с набитым ртом.
— Я делал то, что нужно и полезно, — отрезал Айвор. — Поговорил с маленьким хорьком — управляющим домом. Он, оказывается, ни разу не видел арендатора пентхауса.
Пока Камилла жевала свой импровизированный ланч, он ввел ее в курс дела.
— Насчет Флинна я знаю, — сказала она, когда он закончил. — Сегодня утром я вытащила Ласта из постели. Рекомендации ложные — телефоны, указанные в них, не отвечают. Фирма «Клайм-минжиниринг» не числится ни по указанному, ни по какому другому адресу в Биллингсе. Супруги Виллер, прежние арендаторы, даже не слышали о мистере Флинне.
— Вы здорово
Она слегка улыбнулась. Голове стало легче.
— У меня есть значок, — невозмутимо ответила она. — А у вас нет.
— Ваш значок не привел вас в квартиру мисс Сплин.
— Ну и что?
— А вот что! — Ужасно довольный собой, он достал с заднего сиденья сверток и показал Камилле. — Посыльный по ошибке принес это кошачьей леди.
— Кошачьей леди?
— О, вам надо там побывать!
Она потянулась за пакетом, но он отдернул его.
— Стоп, дорогая! Я тоже хочу.
Она было вспыхнула, потом успокоилась, видя, что посылка не тронута.
— Пакет все еще запечатан?
— Похоже на то. Сейчас мы его и вскроем.
Айвор нагнулся и достал из ботинка небольшой нож. Когда он вскрыл пакет, Камилла прищурилась:
— А ведь это незаконно, приятель!
— Абсолютно незаконно, — спокойно ответил он, засовывая нож обратно в ботинок.
В пакете оказалась кинопленка и исписанный лист бумаги.
Последняя редакция. Как раз для простаков? На уик-энд ожидается сильный снегопад. Снабжение хорошее. В следующий раз пришлите еще пленки и пива. Дороги могут быть закрыты.
Камилла достала из своей сумки пластиковый мешочек и осторожно поместила туда лист бумаги.
— Проверим на отпечатки пальцев. Может, кое-что прояснится.
— Может проясниться — кто. Но вот где? — Айвор сунул кассету в сумке. — Что ж, пойдем в кино?
— Ну да. Только я думаю, что этот фильм не для всех. У меня дома есть кинопроектор.
У нее в комнате стояла комфортабельная кушетка с пухлыми подушками. Сверкающие паркетные полы были покрыты мягкими коврами. Репродукции на стенах, уютные цветочные заросли на небольшом чайном столике. Пара золотых рыбок в цилиндрическом аквариуме. Скамеечка для ног, выполненная в виде улыбающегося гномика.
— Интересное место, — только и сказал Айвор.
— Займемся делом. — Камилла направилась в комнату, где находился кинопроектор, по дороге сбросив туфли.
Этот единственный жест рассказал о ней Айвору больше, чем дюжина глубокомысленных докладов.
Со своим обычным проворством она вставила бабину с кинопленкой в проектор. На экране появилось изображение.
Даже для мужчины с опытом Айвора это было нечто. Сунув руки в карманы, он покачивался на каблуках. Ужасно глупо, думал он, что мы, оба взрослые, оба профессионалы, так смущены этой мерзостью.
Камилла, склонив голову, смотрела на экран с выражением психиатра, изучающего клинический случай. Это не был секс. Это даже не было простым совокуплением. Это была грубая, отвратительная и невероятно возбуждающая порнография.