Отчаянные попаданки, или Как соблазнить маркиза
Шрифт:
Блюда уже не вызывали прежнего восторга, аппетита не было. После завтрака щуплый белобрысый актер, играющий роль лакея, проводил ее в библиотеку, где на кожаном диване среди многочисленных подушек устроилась графиня-мать. Ее компаньонка мисс Нора читала вслух книгу о романтической любви простой служанки и хозяина поместья. Пожилая женщина растрогалась: утирала слезы и продолжала верить в счастливый конец. А Катя отчего-то почувствовала себя на месте этой служанки. Она понимала, что граф Стрэтмор – это актер, успешно играющий роль, а их ночь любви – мимолетная интрижка. Но отчего-то его утренний побег больно ударил по Катиному самолюбию. Вероятно, она слишком увлеклась мужчиной. Ее печалил тот факт, что после бурной ночи любовник не подошел к ней и не перемолвился словечком. Наверняка интимная сцена не была прописана в сценарии, и актер взял инициативу на себя, о чем утром пожалел. Катя решила, что пора возвращаться в гостиницу.
Катя прижала руку к сердцу и проговорила:
– Что-то мне стало душно. Пойду, погуляю по парку.
– Конечно, погуляй, дорогая. Томас с Аргайлом должны быть тоже на прогулке, сын присоединится к тебе, – с умилением произнесла пожилая женщина.
Катя сомневалась, что граф соблаговолит отправиться вместе с женой на прогулку. «Очевидно, продумывают с этим Аргайлом, как вывести меня из игры», – вздохнула девушка и вышла в холл. Дворецкий Джон подал Екатерине шубку. Мантилья из сукна «на рыбьем меху», предложенная модисткой, пока не внушала доверия. А вот от коричневой бархатной шляпки с красивыми шелковыми лентами Катя не отказалась. Она вышла из дома и направилась по дорожке, ведущей через замерзший пруд мимо заброшенной часовни. Катя уже огибала пруд, когда с другой стороны тропинки показались граф и его друг. Оба элегантные, как рояли, высокие, темноволосые, в удлиненных черных пальто с пелеринами и цилиндрах, больше смахивающих на котелки. В руках у герцога была трость. «Нога у него, что ли, болит?» – подумала Катя. Но судя по тому, как Найджел Аргайл прытко побежал к ней, Катерина поняла, что трость служит предметом украшения. И Катя пришла к однозначному выводу: герцог не только неприятный тип коварной наружности, но еще и выпендрежник. Сэр Найджел подскочил к Кате и довольно фамильярно схватил ее за руку.
– Вы могли обмануть старую леди, – прошипел герцог Аргайл. – Возможно, Томас сошел с ума от ваших прелестей. Но я-то все вижу! Вы русская шпионка! Признавайтесь, что вам здесь надо? С какой целью вы проникли в дом? Что вы уже успели разнюхать про наш научный кружок и наши опыты…
Кажется, мужчина переигрывает. Девушка поняла, что ее утомила вся эта историческая реконструкция и актеры, которые втягивали в безумное представление – натурально, но уж слишком навязчиво. И она не могла не признаться себе, что безучастное поведение актера, игравшего роль графа, больно ранило ее женское самолюбие. Она посмотрела на мужа, который позволил другу так бесцеремонно кричать на свою жену, пусть и временную. Что ж, Катя доиграет эту сцену достойно и гордо удалится с подмостков. Она горько усмехнулась:
– Многоуважаемый герцог, не будете ли вы так любезны отпустить мою руку? И прекратите орать мне на ухо! А вы, сэр Томас, даже не пытаетесь защитить супругу от несправедливых нападок! Очень жаль, что у вас нет собственных суждений.
Катя вырвалась из цепких рук герцога Аргайла и посмотрела на графа. Мужчина поднял страдальческий взгляд на Катю. Она ждала от него слов, признаний, действий. Молчание становилось тягостным. Уже не скрывая проступившие слезы, Катерина выкрикнула:
– Можете не переживать, я с радостью покину ваше поместье!
– Кэтрин, послушай меня. – Сэр Томас подошел к девушке и приобнял за талию.
Сердце Катерины бешено стучало. Она понимала, что пошла на поводу у своих иллюзий и страстей, но ей так хотелось, чтобы мужчина вновь поцеловал ее, признался в своих чувствах. Ей казалось, что после такой ночи уже неважно, кто она и кто он. Еще утром она предавалась несбыточным мечтам, как он попросит ее остаться в Англии, как она будет помогать Томасу в этих спектаклях. По русской теме у них явно пробел, судя по ужасному произношению герцога.
Граф посмотрел на девушку печальным взглядом и едва слышно произнес:
– Дорогая, мне очень жаль, что ночью я не сдержался. То, что произошло между нами, было ошибкой. Я не знаю, кто вы и с какой целью проникли в поместье. Но я хочу дать вам шанс. Мы не будем вас преследовать и обвинять в шпионаже, а позволим тихо исчезнуть. Я даже выдам щедрое вознаграждение…
Катя вырвалась из объятий графа и отблагодарила благодетеля пощечиной.
Напоследок она бросила ему в лицо хлесткие слова:
– Вы – глупец! И мне ничего от вас не нужно. Я ведь думала, что между нами действительно возникли какие-то чувства. Но, видимо, любовь с первого взгляда бывает только в глупых женских романах
Катя побежала по дорожке, стараясь как можно дальше
– Кэтрин, подождите! Давайте все обсудим.
Но она не желала его видеть. Слезы текли по щекам. Ох, как же ей было противно. Да, она понимала, что все это игра. И лицедей должен красиво доиграть свою роль, а возможно, и скрыть от коллеги свое ночное безумие. Но речь графа прозвучала, словно пощечина. Катя до сих пор слышала его слова: «позволим тихо исчезнуть», «было ошибкой». Ночью, упиваясь поцелуями и откровенными ласками, он не считал это ошибкой. А сейчас, видите ли, граф-любовник позволит ей тихо исчезнуть! Добежав до конца аллеи, Катя спустилась с холма и пошла по направлению к городку Барни. Странно, но она не узнавала ни улиц, ни домов и долго не могла найти гостиницу. Двух– и трехэтажные домики с черепичными крышами и дымящимися трубами выглядели иначе, чем она запомнила. Поплутав по узким проулкам, Катя вышла на центральную улицу и отправилась на поиски гостиницы. Она вспомнила, что забыла в музее свои вещи. На ней было надето позаимствованное платье из тонкой шерсти и выданное модисткой нижнее белье. Только шубка принадлежала ей. Катерина решила, что вернет реквизит с запиской через администрацию гостиницы и попросит служащего забрать сумку и одежду. Но в поместье графа она больше не вернется.
По дороге ей встречались мужчины и женщины, наряженные в старинные одежды. Вот и сейчас на незнакомке, которая прошла мимо, было длинное приталенное пальто с меховой опушкой. Шляпка, венчающая высокую прическу, напоминала по форме ту, что была и на Кате. Девушка подумала, что, вероятно, в городе все разоделись для новогоднего представления в стиле девятнадцатого века. Катерина отвернулась от женщины, чтобы скрыть заплаканное лицо. Она посмотрела на дома, что находились на главной площади города, и ахнула. Все выглядело совершенно не так, как она запомнила. А в доме, где еще два дня назад был магазин с сувенирами, сейчас находилась пекарня. Из нее вышел дородный горожанин в укороченном пальто и шляпе-котелке. А в пекарню юркнул невзрачный субтильный тип, отчего-то показавшийся Катерине смутно знакомым. Лица она не разглядела – мужчина отвернулся, да еще низко надвинул на глаза котелок. Вроде бы она встречалась с ним ранее в переулке? Или в поместье? Сейчас это неважно. Катя тут же отвлеклась от незнакомца в поисках гостиницы.
Секретный агент Смит наблюдал за тем, как супруга графа Стрэтмора разглядывает дома, словно что-то ищет. С самого начала девушка показалась ему подозрительной. Пришла ниоткуда, рассказав нелепую историю про разбойников. Да и граф Стрэтмор был не особо рад появлению жены. Что-то здесь нечисто. В течение нескольких месяцев Смит служил в поместье, но никак не мог выполнить задание руководства. Наконец-то удача повернулась к нему лицом – он подслушал разговор лордов и узнал, что они разработали уникальную машину. Пока он не понял возможности этого агрегата – печатает ли машина деньги или это секретное оружие. Но тайный агент осознал, почему военное министерство заинтересовалась научными разработками этих аристократов. Увлечение графа наукой носит сомнительный, можно сказать, опасный характер. Смит припомнил странные сундуки, которые несколько месяцев назад прибыли в поместье, а затем граф приказал слугам перенести их в заброшенную часовню на окраине парка. И не зря в замке появилась эта странная русская – дело пахнет шпионажем. Вот и в парке герцог явно хотел прищучить девицу, но она сбежала в город. Смит решил последить за ней. Он еле отпросился у управляющего, поменявшись выходным с лакеем Доусоном. И теперь агент Смит второй час кружил по улицам Барни, прячась в подворотнях и следуя за русской графиней. Он сразу понял, что она не та, за кого себя выдает. Не пристало знатной даме расхаживать одной, без экипажа и без компаньонки, по улицам города. Смит юркнул в пекарню-кондитерскую и наблюдал, как женщина ищет какой-то дом. Значит, в городе у нее есть сообщник. Агент решил без промедления связаться с начальством заранее оговоренным способом и обо всем доложить. Он нутром чуял, что дело может выгореть. И на те деньги, что ему обещали за сведения об опытах графа, Смит сможет купить хороший дом, например, в Брайтоне, и жить припеваючи.
А Катерина уже подошла к входу в гостиницу и замерла. В витринах виднелись шарфы и шляпки, а на фасаде была широкая маркиза с надписью «Ателье мадам Вивьен». Неожиданно позади раздался грохот, и Катя отпрянула от мостовой. Она увидела приближающуюся повозку, запряженную лошадьми. Из подворотни выбежал мальчишка в сюртучке, кепке и длинном шарфе. Размахивая газетами, он выкрикивал свой нехитрый призыв. Катя подозвала мальчика и взглянула на газету с названием «Пэл-мэл гэзет» и на дату. И обомлела: 31 декабря 1886 года. Неужели весь город подрядился на такое грандиозное представление – костюмы, экипаж и даже газеты? Но не могли же они поменять за два дня все магазины в городе?!