Отчаянные

Стивенс С. К.

– К сожалению, нет, – отозвался Келлан.

Тот отмахнулся: не извиняйся, дескать.

– Дидрик Крауз – гений современных музыкальных клипов. Он уникален. К нему не подступиться. Мы дали ему послушать твою песню, и он хочет заняться ею. – Ник всплеснул руками. – Да куда там хочет – он буквально настаивает, черт побери! – Я моргнула, услышав сквернословие из уст столь высокой персоны, но Ник поспешил продолжить. Он указал на Келлана: – В конце месяца у Дидрика будет пара свободных дней. Сиенна чуть нарушит свой график, и мы проделаем это в ходе рекламного тура. – Он воздел руки. – Клянусь,

это звезды сошлись!

Келлан с разинутым ртом уставился на товарищей.

– Мы делаем клип? – Он поглядел на Ника. – Разве их еще смотрят?

– Да, их смотрят. – Ник слегка скривился, а потом улыбнувшись шире, подался так далеко вперед, что я встревожилась, как бы он не свалился с дивана. – И мы получили шанс разворошить осиное гнездо.

– Не понимаю, что это значит, – смешался Келлан.

– Это значит, что клип поднимет изрядный шум, – покачал головой Ник. – Публике хватило твоей фотографии с Сиенной, чтобы распалиться. Теперь всем неймется – что за новый мужчина у нее появился.

– Я не ее мужчина, – возразил Келлан.

Ник оставил его реплику без внимания:

– Мы раздуем пожар страсти между Келланом и Сиенной и выбьемся в топ.

При виде хищного выражения на лице Ника душа у меня ушла в пятки. Я не вполне поняла, о чем шла речь, однако не сомневалась, что мне это не понравится. Келлан, сама настороженность, осведомился:

– Что ты имеешь в виду?

– Мы собираемся разыграть любовный фрагмент песни, чтобы клип получился по-настоящему страстным. – Ник взбудораженно растопырил пальцы. – Обнаженные тела, поцелуи взасос, стоны и всхлипы – все, что удастся. – Он подмигнул Келлану и добавил: – Любому, кто это увидит, понадобится ледяной душ. Ваша с Сиенной слава взлетит ракетой!

Мне захотелось встать и сказать этому ушлому денежному мешку, что Келлан не сделает ничего подобного, но я лишь стиснула зубы, понимая, что моя очередь говорить еще не пришла. У Келлана же челюсть, наоборот, отвисла.

– Песня о расставании, – пробормотал он.

– Да, – кивнул Ник и потер подбородок. – Но какое расставание не начинается с пылкой любви?

В комнате воцарилась тишина. Эван и Мэтт таращились на меня, вгоняя в краску. Гриффин лыбился до ушей. Я не знала, что было ему приятнее – съемка клипа вообще или наблюдение за Келланом и Сиенной с последующим ледяным душем. Наверное, всего понемногу.

– Я женат, – наконец подал голос Келлан. – Я не могу это сделать.

– Я могу! – немедленно вызвался Гриффин.

Ник проигнорировал его и вперился тяжелым взглядом в Келлана. Мои руки покрылись мурашками. Этот человек явно умел настоять на своем.

– Я не прошу тебя заводить с ней роман. Это целиком на твое усмотрение, – ухмыльнулся он и стрельнул глазами в мою сторону. Я сверкнула своими в ответ, и он опять посмотрел на Келлана. – Я прошу о художественном клипе под уже записанную песню, которая, между прочим, принадлежит нам. – Он указал на Келлана сцепленными пальцами, и его губы тронула ледяная улыбка. Откинувшись в кресле, он положил ладони на бедра, как будто собрался встать. – В твоем контракте прописана обязанность развлекать массы, и иногда это требует актерской игры. Знай мы, что ты не готов это делать,

мы бы его не подписали. – Ник встал, прищурился и принял угрожающую позу. – Все, о чем я прошу, – это встряхнуться и выполнить свою гребаную работу. И, честно говоря, это даже не просьба.

От его ледяного голоса на шее у меня вздыбились волоски, а желудок налился свинцом. Отвернувшись от Келлана, Ник вышел из комнаты.

С его уходом повисло гнетущее молчание. Слышно было, как летит муха. Гриффин, естественно, нарушил тишину первым.

– Чувак! – воскликнул он. – Ты оприходуешь Сиенну Секстон! Держи пять! – Он выставил руку, готовый поздравить Келлана.

Еще шокированная поворотом событий, я ничего не ответила на заявление Гриффина. Келлан послал басисту убийственный взгляд, но понял, что это бесполезно, и уставился в пол.

Какое-то время он молчал, затем резко встал и с каменным лицом поглядел на дверь, за которой скрылся Ник.

– Бред собачий! – Он грубо протиснулся мимо меня и полетел прочь.

– Келлан! – Эван вскочил с дивана.

Тот не ответил. Стиснув кулаки, Келлан исчез без каких-либо объяснений. Мы стояли и смотрели ему вслед.

– Что он задумал? – осведомился Мэтт, не обращаясь ни к кому конкретно.

Никто не ответил, и я испытала ужас. Я точно знала, что задумал мой муж: то же, что и всегда, когда дела оборачивались скверно, – бежать.

Я устремилась за Келланом, ребята – за мной. Келлана видно не было, и прекрасная панорама впервые не оказала на меня никакого воздействия. В этот миг меня не впечатляло ничто, так как мне предстояло совершить поступок, которого я совершенно не хотела. Я должна была убедить Келлана целоваться с другой. Нет, не просто целоваться – сымитировать любовную сцену. От этого мне почему-то становилось в десять раз хуже.

Келлан оказался в нашей комнате. Он яростно швырял рубашки в сумку. Моя, пустая, стояла рядом. Часть моего «я» пожелала в безмолвном согласии приступить к сборам. Этот выбор был заведомо легче. Но вместо этого, когда следом нарисовались Мэтт, Эван и Гриффин, я спросила:

– Что ты делаешь?

– Пакуй свои вещи, – послал мне горящий взгляд Келлан. – Мы едем домой. С меня хватит.

– Какого дьявола? – немедленно взвился Гриффин.

Эван положил руку Келлану на плечо в надежде успокоить его, но тот стряхнул ее.

– Келлан, мы подписали контракт, – негромко напомнил Мэтт. – Нам нельзя уехать.

– Тогда пусть подают в суд! – свирепо зыркнул на него Келлан. – Я на панель не пойду! Я возвращаюсь к Питу. Вы со мной или нет?

У меня болезненно заколотилось сердце, ведь именно я стала причиной всей этой чехарды.

– Да ты, мать твою, гребаный пидор… – задохнулся Гриффин.

Келлан агрессивно подступил к нему на пару шагов, принуждая заткнуться. Эван встал между ними и придержал Келлана за плечи. Мэтт уперся ладонью в грудь Гриффина, притормозив и того. Атмосфера внезапно наэлектризовалась, и я поняла, что, пока все в сборе, толку не будет. С Келланом нужно было действовать добром, а не силой, и на данный момент я оказалась единственной, кто мог это сделать. Приобретенная власть была мне ненавистна, особенно при столь заманчивой перспективе возвращения к Питу.