Отчаянные

Болдуин Билл

— Почему подумали обо мне? — переспросил я.

— Благодаря работе, которую вы проделали на Содеске, — ответил он. — Видите ли, в настоящий момент наша Карескрия находится примерно на той же стадии, на которой находились медведи год назад. Они готовы послать в бой значительные людские силы и новую технику, но им не хватает опыта. А вы уже все это проходили — включая очень сложную работу по управлению людьми, даже не подчиняющимися вашей организации. Работу, с которой справляются очень немногие, особенно взявшиеся за нее впервые.

— Спасибо, — пробормотал я в замешательстве. Я заметил, что подкрепления и впрямь заметно ускорили ход сельскохозяйственных

работ. Они уже одолели половину расстояния до нашего глайдера.

— Ну и потом, разумеется, играет свою роль то, что вы тоже карескриец, — добавил Амброз.

Похоже, кое-что все-таки не изменилось. Я посмотрел на него в упор так холодно, как только умел.

— В первую и главную очередь, — настоятельно произнес я, — я гражданин Империи — как и любой другой карескриец.

Лицо его заметно покраснело.

— Э… да… Я прошу прощения, адмирал, — произнес он. — Неудачно выразился, понимаете ли.

Я не обратил на его извинения никакого внимания.

— И сколько я получу? — спросил я.

— Сколько чего? — не понял Амброз.

— Этих ваших новых истребителей. И штурмовиков среднего класса, — сказал я. — Сколько таких вы можете прислать мне? И когда?

Лицо Амброза просветлело от облегчения.

— Так вы их хотите? — спросил он.

— Разумеется, — ответил я. — Или с ними что-нибудь не так?

— Если вы имеете в виду что-либо помимо отсутствия боевого опыта, то ничего.

— Экипажи больны? Или безумны? Или уверены?

Он снова чуть улыбнулся.

— Совершенно нормальные люди вроде меня или вас, адмирал, — ответил он. Что ж, спасибо и на том.

— Так сколько и когда? — повторил я свой вопрос.

Амброз немного подумал.

— Ответить на «сколько» проще, — сказал он наконец. — Я могу прислать сюда первые две эскадры «Василисков» меньше чем через два месяца. Возмещение боевых потерь начнется через две недели после их прибытия.

— Неплохо, — кивнул я. — А штурмовики?

— Я пришлю эскадру из двенадцати единиц в первых числах нового года.

Жаль, конечно, что не раньше, но…

— Как насчет обслуживания и запчастей?

— Условия поставки, — объяснил Амброз. — Они все захватят с собой. Все, что от вас требуется, — это разместить суда и прокормить экипажи.

— И еще научить их драться, — добавил я.

— Это все, на что мы пока способны, — вздохнул Амброз. — Мне очень жаль.

— Я не хотел ни в чем вас упрекать, — заверил я его. — Нехватка средств компенсируется боевым духом. Спросите медведей, они подтвердят. Я сам видел, как они останавливали атаки тяжеловооруженного противника одними лучевыми пиками и минами.

— И вы еще удивляетесь тому, что, мы выбрали вас для этой задачи, — с усмешкой сказал Амброз.

Я механически покосился в окошко на фермеров. От нашего глайдера их отделяло теперь не больше сотни иралов. Молодые махали косами так, словно завтрашнего дня у них в распоряжении не было.

— Ну конечно, все это попахивает легким безумием, — заметил я.

— Очень точная характеристика, — согласился Амброз. — Особенно с учетом сроков, которые мы отвели на то, чтобы закрепиться в крепости.

Я напрягся. Чего-то подобного я ожидал с самого начала. Я еще даже удивлялся тому, что до сих пор все звучало подозрительно гладко.

— Что, так плохо?

— Плохо, — признался Амброз.

— Выкладывайте.

— Двенадцать недель, начиная со вчерашнего дня, — сказал он. — Первый конвой вылетает для разведки маршрута через восемнадцать дней. Можете ожидать его в Аталанте к семнадцатому октада.

Я даже зажмурился.

— Борода

Вута, — простонал я. — Вы, ребята, не любите откладывать дело в долгий ящик, верно?

— Верно, — согласился он. — Впрочем, с этим все равно ничего не поделаешь. С учетом того, что торондцы сами готовят вторжение, двенадцать недель подготовки и так почти непозволительная роскошь. Самые наши достоверные источники докладывают, что они начинают переброску подкреплений на оккупированные планеты Флюванны уже через несколько стандартных дней; вам придется напрямую иметь дело с ними — это в придачу ко всем прочим вашим обязанностям.

Я кивнул. Все это звучало логично — на войне все получается не совсем так, как хотелось бы. Несколько тиков я сидел молча.

— Что-нибудь еще? — не без опаски спросил я.

— Пока все, адмирал.

— Ладно, — вздохнул я и перегнулся к заднему сиденью за папкой с надписью «Сапфир». — Потратим пару циклов на изучение того, что вы мне тут привезли. — Проклятая застежка, разумеется, снова заупрямилась.

— Неплохая мысль, — согласился он. — Мне кажется, вы найдете содержимое папки любопытным, а также…

Перегнувшись через спинку, я продолжал возиться с окаянной застежкой, и тут загривок мне вдруг обожгло нестерпимым жаром. Я повернулся… и с трудом удержался от крика! Лицо Амброза буквально превратилось в обугленную головешку. Он даже не успел договорить начатой фразы. Лишенные сгоревших век глаза еще смотрели на меня в смертной тоске, рот так и остался открытым. От него воняло жареным мясом. Я поспешно пригнулся — и вовремя: второй заряд бластера ударил в каком-то волоске от моей головы и пришелся на водительскую дверцу, оторвав ее от кузова и отшвырнув в противоположный кювет. На какое-то мгновение вся Вселенная, казалось, состояла из одного огня, грохота и разлетающихся осколков стекла. Я инстинктивно нырнул на пол — за долю тика до того, как верхняя половина моей двери взорвалась градом осколков и глайдер с лязгом осел на землю. Совершенно оглушенный, я на ощупь перебрался через не окоченевшие еще ноги Амброза и вывалился из глайдера, расстегивая кобуру. Мне удалось выхватить свой «Веннинг» как раз, когда кто-то обогнул глайдер спереди и, держа бластер обеими руками, начал поворачивать его дуло в мою сторону. Я выстрелил почти наугад — весь заряд пришелся ему в грудь. Он взвыл и рухнул на землю. Кто-то вынырнул с другой стороны. Я повернулся, но опоздал!.. Он уже прицелился. Я напрягся, прощаясь с жизнью, ожидая последней, ослепительной вспышки, но вместо этого человек с удивленным видом медленно опустил бластер, потом выронил его из руки и осел на землю. Из загривка его торчал ушедший почти по рукоять кинжал.

Барбюс!

Послышались новые выстрелы. Кто-то закричал от боли. Затопали чьи-то башмаки. В каком-то ирале от меня полыхал ярким пламенем глайдер, так что меня начало припекать. Впрочем, пока я не спешил покидать свое убежище.

Потом я услышал голос Барбюса:

— Адмирал! Адмирал! Вы целы?

— Я здесь, шеф! — крикнул я в ответ. — Со мной все в порядке. Где, тытьподери, вы сами?

— Обхожу глайдер сзади, адмирал. Все под контролем. Вы только не выпалите в меня ненароком.

Я откатился наконец от глайдера. В коленях ощущалась такая слабость, что я не был уверен, смогу ли стоять. Я увидел бегущего ко мне Барбюса — как только может человек таких размеров двигаться так быстро? Он рывком поставил меня на ноги, крича при этом распоряжения полицейскому наряду; громкостью голоса он не уступал разъяренному содескийскому медведю.