Отчаянный и непобедимый Ренегат Икс
Шрифт:
— Занятная, — говорю я, пожимая плечами.
Сегодня она пришла в шлеме и, видимо, поэтому оставила обычные очки дома. Но даже без увеличительных стекол, от которых зрачки кажутся больше, чем есть на самом деле, я вижу, как в ее глазах загораются огоньки.
— Занятная, — тихонько повторяет она, будто это слово — щедрый подарок, который я ей только что вручил, строго-настрого запретив передавать его кому-нибудь другому.
— Да, кстати, по поводу двадцатки, которую ты мне задолжала, — говорю я. — Поскольку ты допустила некорректность по отношению ко мне впервые, может, купишь мне что-нибудь к завтраку и будем считать, что мы квиты?
— Ух
Гордон, выступающий в роли гида, горделиво улыбается. В принципе я мог бы обойтись и без экскурсовода, так как магазин не очень большой. Зато приходится останавливаться у каждого предмета и пялиться на него по пять минут кряду — ничего не могу с собой поделать — такие невероятные вещи здесь собраны.
В углу стоит кожаное кресло с откидывающейся спинкой. Одного подлокотника не хватает. Цифра на ценнике, висящем на нем, столь велика, что я бы никогда не смог себе ничего здесь купить. Я указываю на него рукой.
— Да это же кресло профессора Думсворта! Он из него перед смертью не вылезал. Он был, ну, ты понимаешь, — говорю я, крутя пальцем у виска. — И в нем он как раз сидел, когда Грегорио Некромантикоре отстрелил ему руку, и это…
— Да, Дэмиен, — перебивает меня Гордон, кладя руку мне на плечо и подталкивая к следующему экспонату, — мы знаем.
В возбуждение меня приводят вещи, принадлежавшие суперзлодеям, а об истории супергероев и, следовательно, о предметах, им принадлежавших, я не знаю ничего, но Гордону все равно нравится показывать мне магазин. Мы проходим мимо сломанной волшебной палочки — черной с белым наконечником.
— Неужели это… это…
— Да, но только фрагмент, — подтверждает Гордон. — Пойдем. Лучшее мы припрятали в конце.
— А это пушка, из которой застрелили Каменщицу. Мама говорит, что та была очень крутой, но сама она тогда была еще совсем маленькой.
При упоминании мамы Гордон морщится и ускоряет шаг. Проход, напоминающий латинскую букву «L», в этом месте сворачивает под прямым углом, и мы входим в последнюю секцию.
При виде того, что выставлено здесь, у меня слюнки текут.
— А там, во-о-он там, это…
— Дэмиен, — снова перебивает меня Гордон, хлопая по плечу, чтобы привлечь внимание, и показывает на кольцо, которое хранится в отдельной витрине.
Немедленно узнаю его и тут же прикладываю руки к стеклу, чтобы оказаться как можно ближе к легендарному артефакту. С оглушительным ревом включается сигнализация. Повсюду мигают красные огни, а прямо перед носом срабатывает вспышка фотокамеры.
— Отойди! — кричит Гордон, отбрасывая меня в сторону. Хелен мчится к нам. Я бы сказал «бежит», но Хелен хромает, и понятие бега имеет весьма опосредованное отношение к ее движениям.
Я все еще ослеплен вспышкой, но вижу, как за витриной в стене открывается маленькая дверца и высунувшееся из отверстия сопло распыляет что-то вроде пара. Гордон оттаскивает меня еще дальше от витрины и требует, чтобы я не дышал.
— Превентивная мера против вторжения суперзлодеев, знаешь ли, — говорит он с виноватым видом. — От этого вещества они впадают в сон. Кто его знает, — добавляет он, почесывая голову. — Ты же лишь наполовину герой,
Хелен набирает секретный код на вмонтированной в стену панели управления. Дверца закрывается, и сирена перестает реветь.
— Прости, — говорит она, хотя по всему видно: ей приятно, что охранная система сработала.
— Это же то самое кольцо, — говорю я, забывая прикрывать рот и нос.
Кольцо золотое, с рубином и гравировкой «БК+СМ» в честь Барта Кузнеца и Сисси Майлс. Я знаю их историю наизусть, и не только потому, что Барт — легендарная личность, но еще и по той причине, что Кэт — его внучка. Он был кузнецом и обладал способностью вдыхать жизнь в металл, который ковал. К примеру, он делал цепи, и супергерой — или суперзлодей, — которого в них заковывали, лишался сверхспособностей. Безобидные с виду безделушки, его работы сводили с ума тех, кто их носил, и они делали все, что Барт им приказывал. Пули, которые он изготовлял, могли убить кого угодно, даже если тот, в кого стреляли, обладал сверхспособностью к защите. Говорят, когда умерла его жена, он взял кольцо, которое в свое время сделал для нее, расплавил и выковал другое — то самое, лежащее в витрине в магазине Хелен. Оно обладает способностью утешать того, кто потерял любовь всей своей жизни. Барт никогда его не снимал, ни при каких обстоятельствах, до самой смерти. Неизвестно, правда ли оно способно защищать сердце от боли, потому что кольцо пропало в день смерти Барта, двадцать лет назад. И вот оно здесь.
В магазине это единственная вещь без ценника, и это понятно — оценить его стоимость в принципе невозможно.
Пока я любуюсь кольцом, Хелен наблюдает за мной. Горделивое выражение постепенно исчезает, и ее лицо грустнеет. Я зеваю, неожиданно почувствовав усталость, — видимо, зелье, призванное отпугивать злодеев, действует и на меня. Ноги становятся ватными. Я как раз собираюсь спросить ее, правда ли то, что рассказывают о кольце, но она опережает меня.
— Я его заслужила, — говорит она. Уголки ее губ подергиваются, словно она хочет улыбнуться, но не может. Лицо Хелен снова грустнеет. — С моей суперскоростью, — продолжает она, облизывая губы и сверкая глазами, — только я могла выбраться оттуда вовремя и… всех спасти.
Беспокойно переминаюсь с ноги на ногу, стараясь не уснуть. Интересно, Хелен была ранена в бою за это кольцо?
— Из-за этого вы теперь?..
— Хромаю? — завершает за меня фразу Хелен с тенью улыбки на лице. — К тому моменту, когда мы получили приказ из штаб-квартиры, Барт уже знал, что мы придем. Он ждал, когда мы приступим к захвату его мастерской. Готовился взорвать ее вместе с нами и с собой заодно. Не хотел сдаваться. Один из нас должен был пойти внутрь, чтобы помешать его планам, другим пришлось эвакуироваться под угрозой взрыва. Я была быстрее всех и вызвалась пойти. Я думала, что смогу выбраться оттуда вовремя. Думала…
Хелен приходится прерваться, чтобы подавить спазм, подступивший к горлу при воспоминании о пережитом. Покашляв, чтобы заставить голос повиноваться, она продолжает рассказ:
— Мне повезло, что я осталась в живых. Никто не представлял масштабы взрыва в мастерской Барта. Не знали мы и того, как действие взрывчатых веществ повлияет на его изделия… Ты же знаешь, он создавал ювелирные украшения, подавлявшие сверхпособности их обладателей? Лишавшие их силы?
Я киваю, надеясь, что все не так плохо и я не услышу того, что уже представил себе.