Отцовский инстинкт
Шрифт:
– Проходите, – сказала она нам.
Мы зашли в светлый кабинет. Там располагались несколько шкафов, уже привычный аппарат УЗИ, ширма, гинекологическое кресло и стул между двумя шкафами, для отцов, судя по всему. На этот стул я и плюхнулся.
Лена легла на кушетку. Елена Ивановна начала водить датчиком по её пока плоскому животу.
– Вот, – она указала на чёрную точечку на экране
– Маленький, – сказал я, старательно вытягивая шею из-за шкафа.
– Маленький, – согласилась Елена Ивановна и указала на вторую точку. – А вот плод номер два.
Я встал и подошел поближе. На экране виднелись две чёрные точки с хвостиками – два наших с Леной ребёнка.
– Будете приходить ко мне каждую неделю, – сказала Елена Ивановна, – одну неделю сюда, а другую в роддом на Апполинарской. У меня там кабинет. Знаете, где это?
– Знаю, – ответил я, – на улице Апполинарской самый старинный роддом в Европе. Ему, по-моему, 150 или 200 лет.
– Да, – кивнула Елена Ивановна, – специализируется на рискованных беременностях.
– А у меня рискованная? – испугалась Лена.
– У Вас всё нормально пока, – успокоила её Елена Ивановна, – но у Вас возраст и двойня. Это уже группа риска. Так что Вам нельзя волноваться и нужно хорошо питаться. Раз в день прогулки на свежем воздухе. Есть где гулять?
– Есть, – ответили мы хором.
– Вот и гуляйте не спеша, – продолжила Елена Ивановна. – Я вам сейчас ещё витаминчики пропишу и кое-какие лекарства.
– Скажите, – спросил я, смотря в сторону, – а с сексом как?
– Никак, – строго ответила Елена Ивановна, – никаких контактов. Это вам не шутки. Можно будет потом, через несколько недель после родов.
– Спасибо, – сказал я, – спасибо Вам, доктор.
Лена оделась, и мы поехали домой, хорошо питаться и гулять на свежем воздухе.
Через неделю мы отправились в роддом, в котором Лена должна была рожать. Это было безумно красивое здание, построенное из красного кирпича, кое-где потемневшего от времени, кое-где осыпавшегося. Причудливо изогнутые лестницы и куполообразные потолки делали наш роддом волшебным.
Елена Ивановна встретила нас, как старых знакомых. Приняла ровно в
Аппарат УЗИ в этом кабинете был постарее, чем в амбулатории Елены Ивановны, зато на большом экране я мог смотреть на наших двойняшек, развалившись в кресле, и даже слушать, как стучат их сердца.
Первая половина беременности проходила более-менее нормально.
– А когда пол детей можно будет определить? – спросил я на одном из приёмов.
– Судя по всему, плод номер два – мальчик, – ответила Елена Ивановна, – а вот номер один не видно. Но я думаю, что это девочка. На следующей неделе, если повернётся как надо, более подробно рассмотрю.
На следующей неделе Елена Ивановна подтвердила – девочка.
– Надо имена им придумать, – сказала Лена, – раз уж знаем, кто у нас будет. Я хотела бы назвать кого-нибудь в честь бабушки Али, Александрой или Александром.
– Здорово, – подхватил я идею, – я тоже хотел ребёнка в честь дяди назвать. Его Сашей звали. Так что для мальчика имя у нас есть – Александр. В память о твоей бабушке и моем дяде.
– А девочку? – спросила Лена.
Мы начали перебирать женские имена. Мне ни одно из них не нравилось.
– Может Марфа? – предложил я наконец. – Хорошее старинное русское имя.
– Хорошее, – кивнула Лена, – но не для Чехии.
– Почему? – удивился я.
– Потому что, – начала объяснять жена, – тут на Рождество по всем каналам крутят наш фильм «Морозко». Он у них так же популярен, как в России «Ирония судьбы».
– И что? – не понял я.
– А то, – продолжила Лена. – Какой отрицательный персонаж в фильме «Морозко»? Правильно, Марфучешка-душечка. Засмеют.
– Точно, – задумался я, – засмеют. Тогда давай дочку, как и твою бабушку, назовём Александрой, а сына Александром.
– Путать будем, – засомневалась Лена.
– Не будем, – успокоил я её, – дочку будем звать Алей, а сына Сашей.
На этом и порешили.
Примерно после пятого месяца у Лены начались боли в животе и в области почек.
– Ничего страшного, – успокаивала Елена Ивановна, – детки крупные, места им мало.
Конец ознакомительного фрагмента.