Отцовский почерк
Шрифт:
– Катерина Августовна, Катерина, – кто-то настойчиво и бесцеремонно дергал ее за щиколотку.
– Катерина, вы говорили, что вы врач… Нам нужна помощь!..
Она, как на больничном дежурстве, мгновенно вынырнула из сна, спустилась с полки. Внизу сидели Владимир и мальчишка лет десяти – оба бледные, как постельное белье вагонного комплекта.
– Что случилось? – спросила она, причесав пятерней свои короткие волосы и подумав, что разговаривает, не почистив зубы.
– Я не специалист, – тихо сказал Владимир, но, по-моему, у Дениса, – и он кивком
Катя осторожно, почти не касаясь, осмотрела поврежденную руку. Та уже начала опухать. Мальчик молча морщился от боли.
– Похоже, вы правы. Нужно на первой же остановке высаживаться и ехать в травмпункт: делать снимок, накладывать гипс.
Тренер стал еще белее:
– Я не могу высаживаться. Я не могу бросить детей… и его не могу оставить. К тому же через несколько часов уже Нижний Тагил.
– У него может быть шок – болевой. Ему нужно сделать обезболивание, – строго, как маленькому, объясняла Катя.
– Ну, чего-чего, а обезболивающих у нас вагон и маленькая тележка, – встрепенулся Владимир. – Мы ведь – лыжники. Бывает, ломаемся. А вы можете что-нибудь придумать – на несколько часов?
– Только лангетку, – с осуждением и сомнением в голосе сказала Катерина. А про себя подумала: «Вот подлец! Небось, если бы это был его сын, он бы не так себя вел».
– Ну что, Дениска, – обратился бодряческим тоном Владимир Иванович к ребенку, – потерпим? Осталось чуть-чуть доехать… А там и медики свои, спортивные, и машину дадут – все будет, Дениска, только доехать надо.
Все это он говорил, перерывая большую спортивную сумку с лекарствами. Аптечка, действительно, была «богатая».
– Потерпим, пап, – мотнул головой бледный Дениска.
– Это ваш сын!? – воскликнула удивленно Катерина.
– А что вас удивляет? – спросил тренер, видимо, уже успевший взять себя в руки, и протянул ей две тоненькие дощечки, явно «заточенные» для того, чтобы служить лангетками. – А это вот еще бинт… Возьмите, возьмите, – в его голосе она услышала подавляемые тревогу и раздражение.
Вскоре запястье мальчика было крепко стиснуто между лангетками, а рука покоилась в «люльке» из цветастого платка, привязанного к плечу. Мальчика напоили крепким чаем и дали обезболивающие таблетки, положили в одном из купе и приставили «охрану» из сочувствующих сверстников. Только после этого стали выяснять, каким образом ребенок получил травму. Оказалось, что двое мальчишек баловались в тамбуре, ожидая очереди в туалет, и один другому «жахнул» вагонной дверью. Раздав «всем сестрам по серьгам», наорав на своих воспитанников и велев им «всем сидеть на местах до прихода поезда к месту назначения», тренер тупо смотрел в окно, вряд ли видя мелькающие в нем пейзажи. Снег на Урале даже в начале весны лежал плотными сугробами. В вагоне слышно было, как сопит уснувший Катин «пациент».
– Пойдем, покурим, – продолжая смотреть в окно, неуверенно предложил Владимир.
Все еще удивляясь его поступку, она неконтролируемо резко ответила:
– Не курю, и вам не советую.
– Так и я не курю…, – усмехаясь краем рта, пристально, впервые за все это утро посмотрев ей в глаза, сказал тренер. – Так пойдем? Вам ведь не терпится
Катя накинула на себя шерстяной жакет, и в абсолютной вагонной тишине они молча направились к ближайшему выходу в тамбур. Как только они там оказались, Катя резко повернулась к нему, шедшему сзади, и почти выкрикнула:
– Это жестоко!
– Может быть, – он засунул свои руки себе же под мышки, как делают люди, когда хотят согреться. – Но я считаю, что лучше иногда перетерпеть и получить квалифицированную помощь, а не абы-кабы, на первом полустанке. Не первый раз замужем…
– А, кстати, где ваша жена, и как она отпустила с вами сына? Я бы на ее месте…
Он резко ее прервал:
– Оставайтесь на своем месте… и не лезьте, куда не следует.
Снова повисла пауза, заполняемая стуком колес.
Ей было зябко даже в жакете. Он был в футболке и, казалось, не чувствовал холода.
Катя взялась за ручку вагонной двери, но в это время услышала его потухший, совсем не командирский голос:
– Спасибо вам за помощь. Наверное, вы правы, будь мать рядом, с Дениской, ничего бы не случилось. Мы вдвоем их тренируем… – он споткнулся на фразе, – тренировали…
– Она не смогла поехать?
Снова было слышно только стук колес. Потом, явно заставляя себя говорить, Владимир произнес:
– Можно и так сказать…
Снова повисла пауза, заполняемая звуками стального тамбура и вагонных колес…
– Она умерла, не приходя в сознание, после травмы, которую получила во время тренировки…
– Как это случилось? – Катя старалась говорить как можно мягче, боясь своего вторжения на территорию чужой боли.
– Да здесь же, на Урале. Мы часто сюда приезжаем на соревнования – в сезон. А тогда решили летом «лагерем» остановиться – в пригороде. Климат здесь хороший, летом сухо, дождей нет. Пруд, пляж, лодки – тренируйся, сколько хочешь. В лесу – грибы-ягоды. У нас в тот день была двухчасовая тренировка – на выносливость. Бежали по одной из проселочных дорог. Вера, жена моя, с младшими девчонками впереди, а я с ребятами постарше – замыкающим. Нас обогнал трактор… Сначала ехал вдоль дороги, а потом стал ее пересекать по диагонали и аккурат – в толпу девчонок. Так, по одной их и подминал под себя: те, кто оказался около него первыми, – отделались ушибами, а те, кто… Я трактор догнал, влез в кабину. Водитель пьяный, я его выволок… Мы со старшими ребятами на руках дотащили всех своих раненых до ближайшей деревни. Пока вызывали «Скорую», пока она приехала, пока приехали в город… Ну, вы понимаете, раз хирург …
Ей вдруг стало стыдно… и холодно. Она прикоснулась к его предплечью, почувствовала бугор мышц, сказала:
– Пойдемте, тут совсем не жарко… – и добавила: «Простите меня…пожалуйста».
Как только они вошли в вагон, детское щебетанье смолкло, как по команде. Тренер приходил в себя от собственной откровенности, потом тихо сказал, ни к кому персонально не обращаясь:
– Давайте, архаровцы, собирайтесь потихоньку. Скоро будем на месте.
«Архаровцы», обрадованные тем, что гроза миновала, радостно зашебуршились, зашептались, а потом и вовсе заговорили звонкими детскими голосами, как и положено им по возрасту и «статусу».