Отцы Ели Кислый Виноград. Первый лабиринт
Шрифт:
Раздались первые звуки: откуда-то сверху полилась нежная мелодия скрипок и флейт.
За полупрозрачной переливающейся лилово-бирюзовым (цвета радостного пробуждения, как это сочетание назвала Ренана) занавеской едва просматривался квартет.
Гилад и Ронен запели. Над "Цлилей Рина" поплыло задорное двухголосие. Исполнив несколько спокойных композиций на слова стихов из ТАНАХа, оба артиста вдруг ударили по струнам своих гитар, словно бы неведомо откуда упавших им в руки. И понеслась над Лужайкой быстрая, зажигательная мелодия, а артисты её подхватили, ритмично, упругими шагами прогуливаясь
"Цлилей Рина" погрузилась в океан искрящегося веселья и неугомонной радости: артисты пели, присутствующие тут же подхватывали, или ритмично хлопали в ладоши.
Публика на едином дыхании воспринимала каждый звук, льющийся сверху и возносящийся ввысь. Волны искрящейся радости расходились кругами всё шире и шире, выплёскиваясь за пределы Лужайки. Как только замолкал ансамбль за полупрозрачной занавеской, певцы ударяли по струнам своих гитар. И пели, пели, пели, непрестанно двигаясь по маленькой сцене в затейливой рамке растений, усыпанных яркими цветами.
Обняв друг друга за плечи, мальчики и юноши образовали кружок и пустились в пляс.
К ним присоединились взрослые, бородатые мужчины, кое-кто со смеющимися, тихонько повизгивающими от восторга малышами на плечах.
Спустя некоторое время несколько девушек, взявшись за руки, цепочкой направились и скрылись за живой изгородью, встали в круг и начали весёлый, зажигательный танец. Ренана схватила за руку стоящую рядом круглолицую девочку-ровесницу с длинной чёрной косой и потащила в круг: "Даси, пошли-и!!!" Сидящие на местах зрители азартно хлопали в ладоши, некоторые начали подпевать, к ним присоединялись новые и новые голоса. Вскоре пели все, и над этим радостным хором гремели сильные, чистые, красивые голоса любимых артистов.
Нехама нежно прижала к себе Шилат, ласково гладила её, и они обе радостно и ритмично хлопали в ладоши. Ренана выглянула из-за изгороди и махнула матери рукой: "Ма-ам, пошли, потанцуем!" Нехама, улыбаясь, покачала головой: "Ты танцуй, доченька, а мы с Шилат посидим…" – но, чуть подумав, наконец, всё же вняла уговорам старшей дочери и ненадолго присоединилась к кругу танцующих молодых женщин и девушек, держа за руку малышку Шилат.
Она вспомнила молодые годы, как они с Бенци бегали по концертам клейзмерской и хасидской музыки, которые устраивались в те времена два раза в неделю то в одном, то в другом небольшом концертном зале Эрании, или в синагогах Меирии – в те годы ещё не было знаменитого эранийского Парка.
Губы Нехамы шевелились, она тихо подпевала и улыбалась, ласково поглядывая на танцующих мужа и сыновей и изредка кидая взгляд на старшую дочку, самозабвенно отплясывающую в кругу своих ровесниц. Шилат вырвала руку, махнула маме и побежала в круг танцующих мужчин к отцу, который тут же подхватил её и усадил себе на плечи. Нехама с радостной улыбкой горящими глазами глядела на особое выражение любовной гордости на лице Бенци, когда он танцевал с младшей дочерью на плечах, одновременно приобняв за плечи близнецов.
До Нехамы вдруг дошло, что звонкие детские голоса её близнецов Шмулика и Рувика красиво вплетаются в голоса артистов. Это они, её талантливые
Гилад и Ронен виртуозно перебирали струны своих гитар, Ронен ладонью задорно отбивал ритм. Неожиданно они оба, сверкнув глазами, затянули чарующую мелодию песни, которая в первый момент заставила застыть и замолчать в ошеломлённом восторге танцующих по обе стороны огненной бугенвильи. Тут же к поющим артистам начали присоединяться отдельные голоса, которых становилось всё больше и больше.
Юноши и мальчики снова закружились в танце, успевая хлопать в ладоши.
Дороны кружились во внутреннем малом кругу, и Бенци обнимал близнецов, чистые детские голоса которых весело звенели на всю Лужайку, красиво перекликаясь с голосами Гилада и Ронена. Гилад и Ронен тоже услышали, пристально глянули в направлении поющих близнецов и с улыбкой подмигнули им. Мальчишки покраснели от радостного смущения.
Мелодии сменяли одна другую. Казалось, танцующие, струясь затейливой цепочкой взад-вперёд и по кругу, никогда не устают. Но вот, по заявкам публики, Гилад, отложив гитару в сторону, запел звучным баритоном: "Упорхнув, словно птица из сети".
Эту песню публика знала и любила, поэтому песню подхватили все, кто находился на Лужайке, даже дети 5-6 лет робко подпевали, изо всех сил стараясь правильно выпевать мелодию. Было удивительно, как эти слова и мелодия, их сопровождающая, пробудили необычайное единение всех зрителей "Цлилей Рина". Когда затих последний звук песни, Ронен подошёл к краю сцены и объявил: "Антракт!" Мужчины встали на Арвит (вечернюю молитву). На сцене к ним присоединились и артисты. Многие женщины и старшие девочки, в том числе и Нехама с Ренаной, пошли за живую изгородь.
Перерыв закончился. Артисты вышли на середину сцены, освещённые ярким светом прожекторов. Раскланиваясь на все стороны и улыбаясь, они проскандировали хором:
"А теперь – сюрприз!.." Оба, взявшись за руки, отошли от края сцены. Гилад, улыбаясь, держал в руках флейту, а Ронен вытащил из-за пазухи и поднял вверх… длинный, витой шофар. Публика замерла. Кое-кто уже откуда-то знал, что Ронен намеревался именно сегодня продемонстрировать свой необычный шофар.
Полились необычные звуки дуэта флейты и шофара. Оказалось, шофар в умелых руках, возле умелых губ способен на неслыханные чудеса. Он гремел грозными, призывными ткиа, и ему вторила, журча и переливаясь, флейта Гилада. А то вдруг он рассыпался удивительно мелодичными шварим, перекликаясь с неожиданно оказавшейся у губ Гилада свирелью. Сочетание звучаний шофара то с флейтой, то со свирелью, навевало ассоциации из глубины веков: картины живописных холмов, по которым весело идут древние пастухи в окружении своих стад под палящим солнцем этой древней и вечной земли. Люди завороженно слушали, погружаясь в магию древних и необычных звучаний. При этом артисты успевали озорно подмигивать близнецам Дорон, которые застыли, раскрыв рты и с нескрываемым восторгом смотрели на них.