Отцы и деды
Шрифт:
И тут меня осенило. Я говорил про Ваську, когда превратил блонду эту злосчастную! Что если…
Предположение было не самое гениальное, но почему бы не попробовать?
— Иоханна, пусть Васька тебя поцелует.
— Что за извращенные фантазии? — у принцессы шерсть дыбом встала и, кажется, она даже наброситься на меня хотела. Дура! Давно ее между ушей не чмокали, что ли?
— Ваше Высочество, в момент превращения я ни о ком, кроме Василия, не упоминал, возможно, привязка была сделана к нему. Я бы рекомендовал Вам попробовать.
— Я начинаю понимать, почему Дульсинея
Василий с обреченной мордой что-то принцессе замурлыкал, она выслушала его, склонив голову набок и перевела:
— Оказывается, у кошек вылизывание ушей считается не поцелуем, а ухаживанием. Приблизительно, то же самое, что у людей — отодвинуть для дамы стул или дверь перед ней открыть.
— Значит, получается, он тебя еще не целовал, — сделал я очевидный вывод и повторил, — пусть поцелует. Стоит попробовать.
Кот грустно мяукнул, понимая, что если его поцелуй принцессу расколдует, то она больше не будет столь милой его сердцу белой кошечкой.
— Вась, ну она же человек, — напомнил я, — давай, не тяни!
Василий подался вперед и с самым несчастным видом лизнул Иоханну в нос.
Сработало!
Когда белый дымок рассеялся, я увидел… Лучше бы я не видел ничего! И вообще, неприлично это — так смотреть на обнаженную принцессу. Что я там хотел еще недавно? Убедиться, что она себе в корсет ничего не подкладывает? Убедился? И что дальше? Интересно, а она вообще собирается хотя бы покраснеть для приличия? На то, что она с писком попробует прикрыться руками, я даже не надеялся. Гордая же вся такая из себя. Но может быть догадается хотя бы задом ко мне повернуться? Или она еще в шоке и не поняла, что снова стала человеком? В следующее мгновение Иоханна осознала, что глаза у меня квадратные стали не просто так, очаровательно покраснела и завернулась в покрывающий диван плед.
— Мог бы и не таращится, хам! Жаль, что душ этим нищим занят, а то бы наверно сейчас побежал туда!
Да уж, от язвительности превращение эту блонду не излечило. Может быть обратно ее превратить? С привязкой к Степе? А что, это было бы забавно. Но посмотрел я на гневное личико Ее Высочества и понял, что еще одного подобного фокуса она мне не простит… как бы еще за этот простила, а то ведь и правда в Совет официальную жалобу подаст и лишат меня доступа к силе, и буду я, как дурак, без магии век доживать.
Я поспешил удалиться на кухню, пока она и правда не довела меня до какого-нибудь необдуманного поступка.
Глава 22
Хам! Мог бы и отвернуться, между прочим! Стоит, понимаешь, пялится. Ну что, дурачок Эрраде, убедился в том, что у меня, в отличие от всяких там придворных дам, все настоящее!
Ах, мое дорогое, мое прекрасное человеческое тело! Снова нужно будет к нему привыкать. Кажется, мне уже не хватает возможности выпустить когти, или вот изогнуться вот так. Нет, изогнуться могу.
Но я снова не слышу Василия. А он сидит на диване, и глаза его зеленые — грустные-грустные.
— Василий, —
— Мяу, — тихо произносит кот, вздыхает и печально направляется в сторону кухни.
А я продолжаю себя разглядывать и размышляю попутно.
Мне кажется, на эту квартиру заклятье наложено. Чтобы Зулкибарские наследники престола здесь в людей превращались и в плед заворачивались. Вообще-то это крайне, крайне неприлично — расхаживать в таком виде по чужим мирам. С другой стороны, хм, а я неплохо смотрюсь в этом пледе. Особенно, если вот здесь немного поправить, и вот так убрать волосы.
— Ничего себе!
Подпрыгиваю и шиплю.
— Кто там?
— Это когда это тут у нас симпатичные блондинки нарисоваться успели?
Мне отвечает мужчина лет так сорока пяти — пятидесяти, свежевыбритый, хорошо пахнущий, традиционно одетый в Колины штаны и футболку. Мужчина сушит волосы полотенцем и весело так меня рассматривает пьяными глазами.
— Ты кто?! — уже рычу я.
— Степан. Кто же еще?
Ну надо же! Немного горячей воды и такие перемены!
— Ты выглядел иначе, — сообщаю я.
— А то ж! — соглашается Степан, — только вот где ты меня видела?
— Я Иоханна!
— А! Говорящая кошка!
— Я не кошка! Я — принцесса.
— Ну, значит, ты тоже выглядела иначе, — соглашается он, — а у меня либо белая горячка на почве злоупотребления алкоголем, либо то, что происходит, и в самом деле происходит. А, девочка? Происходит?
— Я Вам не девочка! И это полностью Ваше дело — как относиться к событиям.
Понимаю, что пора прекращать дискуссию, и потому кричу:
— Лиин! Иди сюда!
На кухне был почти трезвый Коля и изрядно пьяный дед.
— Что внучок, соскучился? — с блаженной ухмылкой обратился ко мне дед.
— Там Иоханна превратилась, — объяснил я свое появление и присел на табуретку.
— Ага-ага, — понятливо буркнул дед и подвинул мне полную рюмку. — Иоханна это что-то… если только в корсет себе не подкладывала чего-нибудь последние лет пять.
Ну вот! И дед туда же! Старый вроде бы человек, умудренный многими годами жизни, а мысли в одном направлении с моими двигаются.
— Не подкладывала, — поделился я информацией и залпом выпил. К счастью это была водка, а не то пойло пахнущее моющим средством, которое дед употреблял со Степой на поляне.
— Закусывай, — распорядился Коля и неодобрительно взглянул на Мерлина, — что ж ты, дед, внука спаиваешь? Сам алкаш и пацана туда же. Хороший ведь мальчик… хоть и избалованный ленивый лоботряс.
— Он, между прочим, для своего возраста первоклассный маг! — оправдался дед и потрудился уточнить, — его отец учит, Терин этот мать его Эрраде! Угораздило же Дуську мою влюбиться в эту наглую морду! Она еще и клятву ему дала, правда потом снять захотела. Хитрожопая типа такая, говорит мне: "деда, сними клятву, а взамен грудь мне увеличь". А вот хрен ей по всей морде! Она, между прочим, на мою Мариэтту похожа, на прапрапрапрабабку свою, и ее внешний вид мне дорог, как память. А это значит квартирка та самая, где Дуська жила?