Отцы-основатели. Весь Саймак - 8.Театр теней
Шрифт:
Я вынул из ящика пачку счетов, чековую книжку и авторучку. Потом протянул руку, чтобы переложить кубик и освободить место для работы. Но как только он оказался у меня в руке, я понял, что это не детский кубик.
Вес и размеры у этого предмета были, как у кубика, и на ощупь он напоминал пластик, разве что такого гладкого пластика я никогда не встречал. Он был сухой и в то же время как маслом смазанный.
Я положил его на стол и придвинул поближе лампу. Но ничего особенного не увидел. Кубик как кубик.
Вертя
Я присмотрелся и увидел, что углубление выточено и на дне его бледная красная полоска. Могу поклясться, что эта полоска мерцала. Я поднес предмет поближе к глазам, но мерцание прекратилось. То ли краска вдруг обесцветилась, то ли мне все померещилось, но уже через несколько секунд я не был уверен, что там была какая-то полоска.
Я подумал, что эту штуку где-то нашел или выменял Билл. Мальчик как галка — все в дом тащит, но в этом нет ничего дурного, как нет ничего дурного в его коллекции, что бы там ни говорила Элен. Это прекрасные деловые задатки.
Я отложил кубик в сторону и занялся чеками. На следующий день во время перерыва на ленч я снова купил марки. Но целый день я то и дело начинал размышлять над тем, куда могли деться вчерашние.
Я совсем не думал о скользком на ощупь кубике. Возможно, я бы вовсе забыл о нем, если б, вернувшись домой, не обнаружил, что у меня пропала ручка.
Я пошел в кабинет за ручкой и увидел ее на столе, на том самом месте, где оставил вчера вечером. Я не помнил, оставлял я ручку на столе или нет, но, увидев ее, тотчас вспомнил, что забыл положить ее обратно в ящик.
Я взял ручку. И оказалось, что это вовсе не ручка. На вид предмет был похож на пробковый цилиндрик, но для пробки он был слишком тяжелый. Мне вдруг показалось, что это складная удочка, только поменьше и потяжелее.
Представив себе, что это складная удочка, я сделал движение, будто забрасываю ее, и вдруг и в самом деле неизвестный предмет оказался складной удочкой. Она, видимо, была сложена, а затем выдвинулась как настоящая удочка. Но странное дело, видны были только первые фута четыре, а все остальное растаяло в воздухе.
Я инстинктивно дернул удочку вверх и на себя, чтобы высвободить конец, попавший бог знает куда. Удочка было подалась, а потом я вдруг почувствовал, что на конце ее повис какой-то груз. Точно я подсек рыбу, но только рыба эта не билась.
Затем так же быстро это ощущение исчезло. Груз как бы мгновенно сорвался с удочки, она сложилась, и в руке у меня снова был предмет, похожий на авторучку.
Я осторожно положил его на стол, твердо решив не делать больше никаких взмахов, и только тут заметил, что рука у меня дрожит.
Я сел, тараща глаза на предмет, похожий на пропавшую ручку, и на другой предмет, похожий на
И вот тут-то уголком глаза я увидел посередине стола маленькое белое пятнышко.
Оно было на том самом месте, где сначала лежала мнимая ручка, да и кубик вчера вечером я нашел, пожалуй, именно там. Оно было цвета слоновой кости и имело в диаметре примерно четверть дюйма.
Я ожесточенно потер его большим пальцем, но пятно не стиралось. Я закрыл глаза, чтобы дать возможность пятну исчезнуть, и, тотчас открыв их, с удивлением убедился, что пятно на месте.
Я склонился над столом и стал рассматривать его. У меня было такое впечатление, будто в дерево тщательно вделали пластинку слоновой кости. Я не мог обнаружить никакого зазора между деревом и пятном.
Прежде его там не было; в этом я был совершенно уверен. Если бы оно было, я непременно заметил бы. Более того, его заметила бы Элен, потому что она чистюля, нигде у нее и пылинки нет. Да и где это слыхано, чтобы продавали столы, инкрустированные одной-единственной пластинкой слоновой кости?
Нигде не купишь и вещи, которая похожа на ручку, но превращается в складную удочку, причем тонкий конец ее исчезает и подцепляет что-то невидимое,— ручку, которая в следующий раз, возможно, не потеряет то, что подцепила, а выволочет на свет божий.
Из гостиной послышался голос Элен:
— Джо!
— Да! Что тебе?
— Ты поговорил с Биллом?
— С Биллом? О чем?
— О его коммерции.
— Нет. Забыл как-то.
— Смотри поговори. Он опять взялся за свое. Выторговал у Джимми новый велосипед. Всучил ему всякий хлам. Я заставила его вернуть велосипед.
— Я поговорю с ним,— снова пообещал я.
Но, как помню, тогда мне было не до этики поведения моего сына.
Ничего в доме нельзя держать. Вечно теряешь то одно, то другое. Точно знаешь, куда положил вещь, уверен, что она на месте, а хватишься — ее уже нет.
И всюду так — вещи теряются, и потом их вовек не сыщешь.
Но другие вещи на их месте не появляются… по крайней мере я сроду о таком не слыхал.
Впрочем, бывали, наверно, случаи, когда человек находил другие вещи, брал их, рассматривал, удивлялся, что это такое, а потом зашвыривал куда-нибудь в угол и забывал.
Может быть, склады утиля в самых разных уголках мира забиты всякими неземными кубиками и сумасшедшими удочками.
Я встал и пошел в гостиную, где Элен настраивала телевизор.
Наверно, она заметала, что я расстроен, и потому спросила:
— Что еще случилось?
— Не могу найти ручку.
Она рассмеялась:
— Прости, Джо, но ты невыносим. Вечно все теряешь.
Ночью, когда Элен уже заснула, я лежал и все думал о пятне на столе. Пятно, казалось, говорило: «Коли ты коммерсант, клади прямо сюда, что у тебя есть, и мы произведем обмен».