Отцы-основатели. Весь Саймак - 8.Театр теней

Саймак Клиффорд Дональд

— Сотня акров — это большой участок, а вы не можете тратить на эту работу все время. Грейс хочет, чтобы вы работали по дому и, кроме того, в огороде и на газоне…

— Я скажу вам, что делать,— проговорил Альберт,— Я составлю список материалов, которые надо заказать, а все остальное предоставьте мне. У вас хорошо оборудованная мастерская.

— Вы хотите сказать, что сами сделаете себе приспособления?

— Не беспокойтесь,— сказал ему Альберт.— Где карандаш и бумага?

Найт принес ему

карандаш и бумагу, и робот составил список материалов (сталь различных марок, алюминиевые заготовки различных размеров, медная проволока и многое другое).

— Вот! — сказал Альберт, протягивая Найту бумагу.— Это будет стоить не больше тысячи долларов и даст нам возможность работать. Поскорее закажите все, и мы начнем.

Найт сделал заказ, а Альберт принялся рыскать и быстро собирать в кучу железный лом, валявшийся повсюду.

— Все пойдет в дело,— сказал он.

Альберт выбрал несколько кусков стали, включил кузнечный горн и стал работать. Найт понаблюдал за ним немного и пошел обедать.

— Альберт — чудо,— сказал он Грейс,— Он сам делает себе приспособления.

— Ты ему сказал, что я просила сделать?

— Конечно. Но сперва ему надо сделать приспособления.

— Я хочу, чтобы он поддерживал в доме чистоту,— сказала Грейс, — потом надо сделать новые портьеры, покрасить кухню и починить все эти текущие водопроводные краны, к которым ты так и не удосужился приложить руку.

— Да, дорогая.

— И мне хотелось бы, чтобы он выучился готовить.

— Я его не спрашивал, но мне кажется, он сможет это сделать.

— Он мне окажет великую помощь,— сказала Грейс.— Подумать только, я смогу теперь тратить на живопись все свое время.

Благодаря многолетней практике Найт точно знал, как ему вести себя в этой фазе разговора. Он как бы раздвоился. Одна его часть сидела, слушала и время от времени что-то отвечала, а другая продолжала думать о более важных делах.

Ночью он несколько раз просыпался и слышал, как в мастерской стучит Альберт. Он каждый раз изумлялся этому, но потом вспоминал, что робот работает круглые сутки, изо дня в день. Найт лежал, глядя на темный потолок, и поздравлял себя с приобретением робота. Но конечно, это только временно… Он отошлет Альберта обратно через несколько дней. А сперва позабавится с ним немного. Ну что тут плохого?

На следующий день Найт спустился в подвал и предложил роботу свою помощь, но Альберт вежливо отклонил ее. Найт постоял немного, потом отошел от робота и попытался возбудить в себе интерес к модели локомотива, которую начал делать два года назад, да все откладывал ради чего-то другого. Но ему почему-то не работалось, он сел и стал думать, что же с ним такое происходит. Может быть, ему нужно новое увлечение? Он мечтал заняться кукольным театром, теперь на это

хватит времени.

Найт достал каталоги и журналы «Сделай сам» и начал листать их, но проявил интерес, и то умеренный, только к стрельбе из лука, альпинизму и постройке лодок. Ко всему остальному он остался холоден. Казалось, ничто не могло вдохновить его сегодня.

Тогда он отправился навестить Энсона Ли.

Ли лежал в гамаке, покуривал трубку и читал Пруста; под рукой на земле стоял кувшин.

Ли отложил книгу и указал на другой гамак, висевший поблизости.

— Залезайте и давайте отдыхать.

Найт устроился в гамаке, чувствуя себя довольно глупо.

— Поглядите на небо,— сказал Ли,— Вы когда-нибудь видели такое голубое небо?

— Я в этом ничего не понимаю,— ответил Найт.— В метеорологии не разбираюсь.

— В птицах вы тоже не разбираетесь?

— Когда-то я был членом клуба наблюдателей за птицами.

— И так трудились, что года не прошло, как вы устали и ушли из клуба. Наблюдение за птицами вы превратили в гонку на выносливость. Каждый старался увидеть больше птиц, чем другой. Вы сделали из этого соревнование. И наверно, вели журнал наблюдений.

— Ну и вел. Что в этом плохого?

— Ничего,— сказал Ли,— если бы вы не делали все с какой– то мрачной непреклонностью.

— Мрачной непреклонностью? С чего вы взяли?

— Таков уж ваш образ жизни. Теперь все так живут. Кроме меня, конечно. Посмотрите на ту малиновку, что сидит на яблоне. Мы с ней дружим. Вот уже шесть лет, как мы знакомы. Об этой птичке я мог бы написать целую книгу… и если бы малиновка могла читать, она одобрила бы ее. Но я, конечно, писать не буду. Стоит начать писать, и я уже не смогу наблюдать за малиновкой.

— Вы можете писать зимой, когда малиновки улетают.

— Он наклонился, взял кувшин и протянул его Найту.

— Крепкий сидр,— пояснил он.— Сам сделал. И не потому, что прочел инструкцию или выдумал себе любимую привычку, а просто я люблю сидр, но по-настоящему делать его теперь никто не может. Чтобы он имел нужный вкус, надо оставлять в некоторых яблоках червей.

При упоминании о червях Найт выплюнул сидр, который он еще не успел проглотить, и вернул кувшин. Ли воспринял это добродушно.

— Первая работа за много лет, которую я сделал добросовестно,— Поставив кувшин на грудь, он тихо раскачивался в гамаке.— Всякий раз, когда у меня начинается рабочий зуд, я смотрю через озеро на вас и решаю не работать. Сколько комнат вы добавили к своему дому, с тех пор как его построили?

— Восемь,— гордо сказал ему Найт.

— Господи! Подумать только… восемь комнат!

— Это нетрудно,— запротестовал Найт,— надо только приноровиться. Право, это даже интересно.