Отцы-основатели.Весь Саймак - 9.Грот танцующих оленей
Шрифт:
Возможно, со временем, подумал Альден. Но их прервали, и именно поэтому он должен был вернуться назад, и как можно быстрее. Ведь это что-то не знает, почему он покинул его. Оно не понимает. Оно может подумать, что он умер, если у него есть понятие, включающее в себя такое состояние, как смерть. Или что он его покинул. Или что оно сделало что-то не так.
Альден зачерпнул полный соусник воды и распрямился, вслушиваясь в оглушительную утреннюю тишину.
Теперь он помнил. Но почему он не вспомнил
Издалека Альден услышал его и, услышав, почувствовал, как ожила в нем надежда. Он напряженно ждал, надеясь услышать его снова, он очень хотел услышать его во второй раз, чтобы удостовериться, что не обманулся.
И он послышался в утреннем воздухе снова, еле различимый, но отчетливый — ни с чем не спутаешь — петушиный крик.
Альден развернулся и побежал обратно к костру.
На бегу он споткнулся, и соусник вылетел у него из рук. Он вскочил на ноги и оставил соусник валяться там, где тот упал.
Он бросился к Китти и рухнул на колени рядом с ней.
— Осталось всего несколько миль! — воскликнул он, — Я слышал петушиный крик. Край болота должен быть близко.
Альден протянул к ней руки и подсунул их под нее, поднял ее, устроил у себя на руках и крепко прижал к груди.
Кити застонала и заметалась.
— Тише, девочка, — сказал он, — Мы почти выбрались.
Он с усилием поднялся с колен и распрямился. Потом поправил ее тело, чтобы удобнее было держать.
— Я понесу тебя, — сказал он, — Я могу нести тебя всю дорогу.
Дорога оказалась длиннее, чем он думал. А болото хуже, чем оно было все эти дни, — как будто почувствовав, что это спотыкающееся упрямое существо может ускользнуть из его лап, оно удвоило свою изобретательность и коварство в последней попытке проглотить свою жертву.
Он бросил те скудные запасы еды, которые у них были. Бросил все. Взял с собой только Китти.
Когда она отчасти вышла из забытья и попросила воды, Альден остановился у озерца, зачерпнул воду сложенными в ковшик ладонями, умыл ее и помог ей напиться, потом продолжил путь.
Под вечер жар спал, и Китти совершенно пришла в себя.
— Где я? — спросила она, обводя взглядом черно-зеленую гладь болота, — Кто вы?
Он попытался объяснить. Китти не помнила ни его, ни болото, ни Промежуток. Он заговорил с ней об Эрике, но она не помнила и Эрика.
И тогда он вспомнил, что с ним было точно так же. Он ничего не помнил. Лишь спустя многие часы и дни память помаленьку вернулась к нему.
И с ней тоже так случится? И с Эриком тоже так случилось? Значит, не было никакого самопожертвования, никакого героизма в том, что Эрик сделал? Значит, это было просто слепое бегство из царства кромешного ужаса, в котором тот очутился, очнувшись?
А
Выходит, он перенес какую-то инфекцию?
Но если так, значит, не исключено, что он заразил всех в Промежутке.
Он продолжал идти, и собственная выносливость изумляла его, ибо он не мог быть таким сильным.
Это сила духа, догадался Альден, поддерживала его — исключительно возбуждение оттого, что он почти вырвался из мстительного болота.
Но дух рано или поздно будет сломлен — сомневаться в этом не приходилось — и не сможет вечно поддерживать его. Дух будет сломлен, возбуждение уляжется, и силы иссякнут. Тогда он снова станет стареющим мужчиной, несущим стареющую женщину по болоту, которому нельзя даже помыслить противостоять в одиночку, не говоря уже о том, чтобы нагрузить себя еще одним человеческим существом.
Однако силы не иссякали. Он чувствовал, как они бурлят внутри. Опустились сумерки, и на небе выглянули первые робкие звезды, но идти стало легче. Он вдруг осознал, что ощущение легкости возникло уже час или два тому назад.
— Поставь меня на землю, — сказала Китти, — Я могу идти сама. Не стоит и дальше меня нести.
— Еще немножечко, — сказал Альден. — Мы уже почти пришли.
Теперь почва стала плотнее, а по шелесту под ногами он определил, что ступает по совершенно другой траве — не той шершавой, грубой, острой как бритва траве, что росла на болоте, а по мягкой и шелковистой.
В темноте перед ним вырос холм. Едва начав подниматься на него, Альден ощутил, что земля под ногами стала совсем твердой.
Он добрался до вершины холма и остановился. Потом осторожно поставил Китти на ноги.
Воздух был свежим, терпким и прозрачным. Листва на соседнем дереве шелестела на ветру, а на востоке небо озарял жемчужный свет луны.
Позади осталось болото, которое они победили, а впереди — чистая и твердая земля, которая в конце концов одолеет их. Впрочем, «в конце концов», сказал себе Альден, это слишком сильно сказано. Через несколько дней, быть может, даже через несколько часов их обнаружат и настигнут.
Поддерживая Китти за талию, он двинулся по склону вниз, навстречу окончательному поражению.
Старый разбитый пикап стоял в залитом лунным светом дворе фермы. В запущенном доме на вершине холма не было видно огней. От фермы по длинному крутому склону бежала дорога, примерно в полумиле смыкавшаяся с шоссе.
Ключа зажигания, разумеется, нет, но можно скрестить проводки, а потом подтолкнуть машину, и она покатится по склону. Как только пикап придет в движение, поставить его на передачу — мотор заведется и заработает.