Отцы подруг. Порок на троих
Шрифт:
– А у меня встал на неё. Сладкая такая… наверняка невинная. Хотел бы я сорвать этот нежный бутончик. К тому же дитё… – фыркает Федька, – это дитё уже совершеннолетнее.
– А мы прогнившие старые пни, – ржу, – это даже для нас слишком.
– С отменными стояками, прошу заметить. А для девчушки это главное. Вернемся, найду её…
– Осторожнее… – срывается с губ.
Федька лишь коварно ухмыляется. Он слишком хорошо меня знает.
Тырык!
Бум!
Серия подозрительных звуков приводит к полной остановке
– Пойду, достану инструменты из багажника, – говорю Федьке, – тут ехать всего ничего осталось, может, подлатаем сами.
– Я тут пока посмотрю, что случилось, – он выходит, открывает капот, из-под которого валит белый дым.
Солнце палит нещадно несмотря на раннее утро. Щёлкаю замком багажника. Открываю. И моя челюсть падает на землю.
– Настя? – вижу белокурого ангела, свернувшегося калачиком. – Эй! Ты что тут делаешь?
Трогаю за худенькое плечико. Она не просыпается. Проверяю пульс. Замедленный. Блядь… ей что-то подсыпали. У снотворного есть такой эффект. Настенька такая маленькая, беззащитная.
– Федь! – кричу. – У нас тут гости!
– Что? – он вытирает руки тряпкой, подходит. – Опачки! А что она тут делает? Да ещё и в багажнике.
– Лиля… – рычу себе под нос, – точно её рук дело. Она мстит мне за уход матери всеми возможными способами. Сколько лет прошло, никак не успокоится.
– И чего твоя дочурка хотела добиться? Что будем делать с малышкой? Сладкая, – ухмыляется Фёдор, жадно рассматривая Настю.
Я тоже смотрю на нежное личико. Подрагивающие ресницы. Сладкие алые губки. Нетронутая крошечная малышка. Теперь она в руках двух прожжённых хищников. Вопрос: как мы поступим?
– Что там с тачкой? – спрашиваю Федьку.
– Масло. Нужно быстрее в сервис, если есть по дороге. Ну либо уже на месте буду разбираться.
– Нет нихуя в этой глуши. Но есть один дед знакомый, в деревне по соседству, механик. Думаю, подсобит.
– Окей, понял. До дома дотянем, назад уже нет. Так что повезем крошку с нами, – Федька расплывается в довольной ухмылке.
Я специально выбирал место без связи, интернета и в такой глуши, где бы меня не достали ни любимая работа, ни несносная дочь.
– Ты губу закатай, Фёдор, – строго говорю, – приедем, тачку починим, и я Настю отвезу домой. Так будет правильно.
Но что, если я не хочу? Всё моё нутро сопротивляется мыслям, что девушку придётся вернуть в город.
Беру Настю на руки. Лёгенькая, словно пушинка. И пахнет чем-то… невольно принюхиваюсь. Персик? Сладкий нежный аромат. Член дёргается в брюках. Где-то на задворках сознания звучит предупредительный сигнал.
– Она вообще ест? – хмыкаю. – Открой, положим её сзади. Как проснётся, уже будем решать, что делать.
Федя открывает заднюю дверь, кладу девочку на сиденье. Она так и не просыпается. Достаю небольшую подушку, подкладываю
Возможно, эти выходные будут интереснее, чем я планировал…
Глава 5
Этим утром…
– Доброе утро, папуля! – гремит на всю квартиру моя падчерица Ритка.
– Блядь, чего тебе? – с трудом открываю глаза.
Никогда еще белый потолок не казался мне столь слепящим. Мы вчера с Глебом почти всю ночь отмечали удачную сделку. Очень вкусный контракт подписали, два года пахали, как проклятые. Теперь бабки рекой польются. Господряды, большие заказы. Мы, черт возьми, заслужили!
– Завтрак готов, – фыркает девчонка, затем уходит.
Ритка… дочь моей покойной жены от первого брака. Редкостная сука и провокаторша. Но я поклялся супруге, когда она умирала от рака, выпустить её дочь во взрослую жизнь.
И вот, тяну лямку уже шестой год. И сначала всё было нормально. Девочка училась, я работал. Мы даже изображали какое-то подобие семьи. Но как только Ритка начала взрослеть, наступил полный пиздец.
Она голышом шарахалась по квартире, всячески провоцировала меня на вещи, которые я никогда бы не сделал даже с неродной дочерью.
Я обещал жене, да и возбуждения Рита вызывала во мне ноль целых ноль десятых. Но каждый мой отказ приводил к истерике. А от похода к психологу она отказалась… затем начались разговоры о любви. В какой-то момент мне уже самому потребовался психиатр…
– Вот, – падчерица ставит передо мной кружку остывшего кофе, – нехер бухать, как чёрт, папуля.
– Благодарю покорно, – игнорирую её выпад.
И снова Рита в коротких шортах и майке на голое тело. Вздыхаю. Ну что за пиздец происходит?
– Ты вчера где была? Я приехал домой, тебя не было. Мы, кажется, договорились о некоторых правилах в этом доме.
– Гуляла с Лилькой. Мы в клубе тусовались, а что?
– Надеюсь, ты там ни с кем не трахалась в сортире?! – рычу.– Рита, тебе, блядь, девятнадцать! Хватит жизнь прожигать. И бабки мои…
– А тебе-то что? – она разворачивается и выгибает спину, а я бровь.
– Как что? Я обещал твоей матери заботиться о тебе. Дать, блядь, образование! А ты что делаешь со своей жизнью?
– А что хочу, то и делаю… ты мне не отец, Федор Петрович, так что иди нахуй.
– Так, блядь! – громыхаю, встаю и приближаюсь к этой несносной девчонке. – Ты мне поговори! Мигом на улицу вылетишь в этих своих трусах и майке!
Ритка вдруг подаётся вперед, впивается в мои губы. Отпихиваю её, злобно сверкаю глазами. Доброе, блядь, утро!
– Ты чего делаешь?! – слегка выкручиваю тонкую руку падчерицы. – Рита, остановись!
– Я тебя люблю, – всхлипывает.
– Это не так. Просто после смерти матери…