Отцы-пустынники смеются
Шрифт:
– Отче, сегодня твоя собака съела одну из моих кур.
– Хорошо, что ты мне это сказал,– отвечал старец. – Сегодня я больше не буду ее кормить.
Врач Фотион в Александрии слушал больное сердце пожилого аввы Филофора.
– Отче,– спросил Фотион,– ты уже советовался с кем-нибудь, прежде чем прийти ко мне?
– Да, с аптекарем Исидором.
– И какой же дурацкий совет он тебе дал?
– Пойти посоветоваться с тобой.
– Как! Авва
– Как видно, брат, ты не в курсе последних достижений медицины...
Авва Макарий предупреждал своих монахов, чтобы они никогда не принимали лекарств: «Если вы станете принимать порошки от простуды, вам придется потом глотать пилюли от болей в желудке, вызванных порошками, а затем вам понадобятся мази от волдырей, вызванных пилюлями, а потом успокоительное от ожогов, причиненных мазями, а затем...»
Авва Макарий умер в возрасте 120 лет, под дубом, на закате солнца...
В монастыре Габала новый игумен установил порядок, при котором послушникам следовало мыться один раз в месяц. Старец Ермон, узнав об этом, сказал:
– В мое время послушники не были такие грязные!
Авва Серапион Скитский спал в своей хижине вместе с несколькими козами, курами и кроликами. Как-то один брат ему сказал:
– Отче, разве ты не знаешь, что когда спишь вместе с животными, легко заболеть?
– Вот уже сколько лет я так живу, и ни одно из моих животных не заболело!– отвечал старец.
Одному монаху, который постоянно жаловался, авва Макарий сказал: «Ты несчастен? А ты подумай, каково будет жирафу, если у него заболит горло, или сороконожке, если у нее появятся мозоли!»
Авва Серапион, не покидавший своей кельи, дал как-то пришедшему к нему мальчику монетку.
– Пойди, подай милостыню первому же бедному старику, которого встретишь.
Через некоторое время мальчик вернулся.
– Я сделал, как ты сказал. Я дал монету старику.
– А он действительно был беден?
– Еще бы! Он был вынужден продавать свои финики и сласти!
Путешествуя в Смирну, авва Каликст сбился с пути. И вот, когда он брел в полном одиночестве, внезапно показался путник. Авва Каликст весьма этому обрадовался.
– Прости меня, брат!– воскликнул он. – Знаешь ли ты дорогу в Смирну?
– Каждый осел ее знает!– грубо отвечал прохожий.
– Потому-то я у тебя и спрашиваю!
«На этом я свое письмо заканчиваю,– писал как-то авва Даниил одному брату,– ибо ноги мои так замерзли, что я не могу больше держать перо в руке».
Один старец писал: «Ничто так не раздражает братьев в монастыре, как бездеятельный
Один старец, проведя много лет в пустыне, решил удалиться в горы. Долгие месяцы он шел, пока наконец не оказался у подножия обширного горного хребта. Углубившись в ущелье, он встретил там пастуха. Тот, глядя, как старец растерянно озирается вокруг, спросил его:
– Что, отче, тебе не нравится эта местность?
– Не знаю... Лучше бы здесь не было всех этих гор, закрывающих горизонт.
«Когда один из нас умрет,– сказал один монах своему собрату по келье,– я вернусь в Скитский монастырь».
Один старец сказал по поводу женщин: «Я помню, что прежде женщины, смущаясь, краснели. А теперь они смущаются, если покраснеют».
– Отче,– спросил молодой монах великого Арсения,– почему ты позволяешь всем мирским новостям проникать в монастырь?
– Это лучшее средство, чтобы у братьев не возникло желания туда возвратиться,– отвечал старец.
Одного скитского монаха привели на суд за то, что он убил вилами собаку.
– Так-то ты, брат, являешь собой пример кротости и смирения?– упрекнул его судья. – И потом, разве ты не мог ударить эту собаку рукоятью, а не зубьями?
– Я бы так и сделал,– отвечал монах,– если бы собака пыталась укусить меня хвостом, а не зубами!
ЧАСТЬ VII. «Леность погружает в сопливость..» (Притч 19, 15)
Старец удил рыбу на берегу моря. К нему подошел прохожий и спросил:
– Много ли рыбы ты поймал, отче?
– Если я выужу ту, которая сейчас клюет, а потом еще две, то всего будет три.
Старец упрекал молодого монаха:
– В твоем возрасте я работал по десять часов в день, а еще десять проводил в молитве.
Молодой монах отвечал:
– Я восхищаюсь твоим юношеским рвением, отче, но еще больше меня восхищает твоя зрелость, благодаря которой ты оставил эти крайности.
Двое старцев из Скитской пустыни после долгих месяцев молчания разговорились как-то по поводу одного молодого монаха, который был исключительно ленив.
– Он мне напоминает петуха, который был у меня когда-то,– сказал первый. – Этот петух был до того ленив, что никогда не пел на заре, а ждал, когда запоет другой петух, и тогда склонял голову в знак согласия.
– А мне он напоминает одну собаку,– сказал второй. – Она была до того ленива, что ее блохам приходилось самим себя вычесывать.