Отцы
Шрифт:
Олег внимательно слушал своего друга. Видно было, что перспектива перенастройки отношений с сыном волновала его.
Кирилл продолжил:
– Вот твой сын. Не может быть, что у парня нет мечты о том, чтобы стать сильным. Я уверен, что во всех этих играх он видит себя героем и всем тем, кем он не может быть в реальной жизни. Нам надо дать ему возможность увидеть, что он может. Как, например, я, – улыбнувшись, сказал Кирилл, – ты мне только что помог выбраться из скорлупы обыденности, и я тебе очень благодарен…
Олег засмеялся:
– Ну ладно, давай попробуем создать эту твою контролируемую реальность.
Глава 3 Сырники без сметаны
Холодильник «ЗИЛ» завибрировал всем своим пожилым существом, передавая дребезжащую волну стаканам и графину, стоящим на его пожелтевшем от времени теле. Не желая полностью включаться в реальность, Кирилл потихоньку, звук за звуком, впускал в себя утро: вот зажурчала вода по проходящему рядом стояку, через секунду загудели трубы водопровода и тут же, через рассохшиеся деревянные рамы в кухню влетел стук захлопнувшейся двери подъезда. По выверенной годами траектории зрачки Кирилла пробежались по разводам на потолке, спустились вниз по трубе газопровода и уперлись в ГДР-овский кухонный гарнитур с обшарпанными дверцами. Теперь направо, к часам, «семь пятнадцать – о, проспал чуть-чуть – давно со мной такого не бывало!», – и завкафедрой немецкого языка медленно сел на тахте, опустил ноги на холодный линолеум и, не найдя на привычном месте своих тапочек, ёжась, шагнул в реальность.
В коридоре щелкнул выключатель и, судя по шустрым шлепкам босых ног, Оля уже шмыгнула в ванную. «Теперь ещё пятнадцать минут ждать.» Кирилл подошел к раковине и включил воду. Холодная струя с журчанием наполнила чашку, из которой он пил чай вчера ночью и, переливаясь через край, помчалась в слив. Кирилл подставил руку под воду, и та взяла его ладонь в свое ледяное рукопожатие, постепенно отвоёвывая хозяина ото сна.
– Кровать убирать думаешь? – раздался голос его матери, неслышно подошедшей к двери.
Кирилл вздрогнул, но не обернулся, а лишь отдёрнул руку из-под воды и шумно вздохнул.
– Сейчас, мам, только встал.
– Опаздываешь?
– Нет, всё под контролем.
Кирилл подошёл к тахте, удачно втиснутой между холодильником и столом. По-армейски быстро скатал постельное бельё в тугой бочонок, увенчанный торчащим краем подушки с выцветшими розовыми цветочками, левой рукой распахнул дверцу антресолей и легко забросил свою постель наверх.
– Сынок, тебе сырники или омлет?
– Давай сырники, они у тебя очень вкусно получаются!
Мать Кирилла, Таисия Михайловна, уже довольно пожилая женщина в зелёном халате, прошла к плите и начала греметь сковородками.
– Ох, уж эти завтраки,
– Ну мам, не начинай…
– А что мам? Сорок лет уже «мам». Ладно…
В подъезде опять хлопнула входная дверь.
– Чайник лучше вон, поставь, я тебе сегодня с пустырничком заварю, а то, вон, какой нервный с утра, прямо орёшь чуть что.
– Мама, когда я…
– И вообще, когда ты собираешься дочь воспитывать, а то будет как её мать…
– Послушай, мама, вот давай только про это не будем.
– Ну конечно, чуть что, сразу затыкать матери рот. На вот, горяченькие, сейчас я тебе сметанкой приправлю.
– Мама, ты же знаешь, я не люблю со сметаной.
– Нет, надо со сметанкой, Кирюша. Я вчера по телевизору такую передачу смотрела, сметана нужна непременно в рационе. В твоём возрасте нужно получать все необходимые микроэлементы. Вон, Вадим Сергеич, сорок пять лет мужчине было, и раз! – инфаркт миокарда. А всё почему – всю жизнь бобылём пробегал, какие же нервы это выдержат.
– О, со сметанкой! – в кухню влетела Оля, поцеловала бабусю в лоб, шлепнулась на табуретку и принялась уплетать сырники, макая их в сметану.
– Ладно, я в ванную, – Кирилл зашаркал найденными наконец тапками по линолеуму.
– Не шаркай, Кирюша, что ты как старик. И спину выпрями, какая на тебя такого позарится. Ой, сил моих уже… Давай, Олечка, золотце моё, кушай, будешь ты у меня лучше всех. Все женихи будут твои.
Кирилл повернулся было, чтобы сказать что-то в ответ на слова матери, однако но его запала хватило лишь на то, чтобы изо всех сил дернуть дверь ванной, но в последнюю секунду поймать её и плотно, беззвучно прикрыть.
– Ну что, Кирюнь, когда ванная освободится? – в дверь забарабанил глава семейства Евгений Владимирович.
– Пап, ну только вошёл! – раздалось из-за двери приглушенное раздражение Кирилла.
– Ладно, не размывайся там, на работу опоздаешь, – Евгений Владимирович развернулся, но через секунду, хитро улыбнувшись, снова постучал костяшками в дверь, прислушиваясь к раздававшимся оттуда звукам: – Слушай, сынок, тут это… Люська опять звонила, ну, бухгалтер с завода нашего, Людмила… я говорил тебе, помнишь?
– Ну допустим, – не без некоторой паузы прилетело из-за двери.
– Ну и?
– Пап, что «ну и»?
– Звонил ты ей хотя бы?
– Па, давай уже закончим такие разговоры, – шум воды прекратился, – тем более, что на это имя у меня аллергия. И я не люблю точные науки и всякие цифры.
– Эх, Кирилл, такая баба пропадает. И чего тебе в этой жизни надо? Пойду, может, сырничка съем, – и отец пошёл на кухню, картинно махнув рукой.
Зайдя на кухню, патриарх семейства Лавровых потрепал Олю по тщательно уложенным волосам.
Конец ознакомительного фрагмента.