Отдаленные последствия. Иракская сага
Шрифт:
Маккойн пожал плечами:
— Я знаю не больше вас и только излагаю факты. Я сам их видел. Конные разведчики уже рыщут вокруг крепости. А основные силы приближаются и скоро будут здесь. Их видимо-невидимо — десятки, может, сотни тысяч. Никакой Голливуд не соберет такую массовку! Имитировать это невозможно!
— Черт подери! — обычно невозмутимого Палмана трудно было узнать — он просто сыпал ругательствами. — Вы говорите — факты подтверждают, что мы находимся в Средневековье? Что за чушь?!
— Придется признать, что именно так и обстоит дело, — невозмутимо
Сержанты переводили удивленные взгляды с капитана на лейтенанта и обратно.
— А что мы будем делать? — напряженно спросил Санчес.
— То, что и всегда, сержант, — сказал капитан. — Сражаться. У нас просто нет другого выхода.
— Почему нет? — продолжал «тормозить» Санчес. Было видно, что он неважно учился в школе.
— Да потому, что варвары повесят нас вместе с остальными на крепостных стенах, — вмешался более сообразительный Андерс. — Ты видел, как они это делают!
— Совершенно правильно, Вик! — вопреки своему обыкновению не по-уставному выразился капитан Маккойн. — А могут и не повесить…
— Вот видишь! — приободрился Санчес.
— …а содрать кожу или посадить на кол, — закончил свою мысль Маккойн. — Поэтому наша задача — разгромить варваров. Думаю, при явном техническом превосходстве это вполне возможно. А за победу каждый матрос получит мешок золота и должность наместника в одной из провинций!
— Ух ты! — ухмыльнулся Санчес. — Тогда мы надерем этим варварам их голые задницы! Только я считаю, сержанты должны получить больше, чем простые матросы!
Солнце уже миновало зенит, и обстановка существенно изменилась. Крепость была осаждена. Вокруг, до горизонта, сколько видит глаз — сверкающие кольчуги, доспехи, стальные пластины на кожаных кафтанах, разноцветные плюмажи над остроконечными шлемами, конские, лисьи, волчьи хвосты на меховых шапках, тюрбаны, блеск мечей и копий, суровые лица — белые, желтые, черные, сливающиеся в один устрашающий и жестокий лик — лик врага. Злое ржание лохматых, похожих на диких зверей коней, звон железа, грозный шум дыхания десятков тысяч людей… И постоянные перемещения, будто армия еще не выстроена для атаки…
Капитан Маккойн опустил бинокль. Да, Голливуду это не под силу. В таких масштабах воспроизвести Средние века просто невозможно…
Ветер, почти неощутимый внизу, но довольно сильный здесь, на высоте более сотни футов, теребил конец зеленой чалмы, свисавший на плечо Аль-Хасана. Муширы и командиры легионов стояли в стороне, стараясь, чтобы их тени не упали на халифа и посланца то ли Аллаха, то ли шайтана. За Маккойном стояли Палмер, Андерс и Санчес. Они не могли состязаться роскошью одежд и снаряжения с командирами тысяч, но их положение здесь было гораздо выше, чем положение сагиба Зудияра и сагиба Рахмана, нервно сжимающих рукояти своих дорогих, отделанных самоцветами сабель.
— Чего от них ожидать? — спросил капитан, ни к кому конкретно не обращаясь. — Что они могут предпринять в ближайшее время?
— Кто? —
Андерс и Санчес подошли к краю площадки и выглянули наружу, за стены, где закипало людское море.
— Их тьма, — сказал Андерс. — У нас просто не хватит патронов.
— И в рукопашной нам не победить, — уныло согласился Санчес.
— Кто у них самый главный? — спросил Маккойн.
— Аль-Тамаси по прозвищу Мясоруб, презренный выродок из клана выродков, — важно сообщил командир первого легиона Зудияр. — У него лик из железа… Омерзительный лик…
Принцесса Гия вышла на вершину башни, как всегда стремительно, обдав присутствующих ароматом розовой воды. Ее наряд соответствовал обстановке: строгое черное платье ниспадающее до пола, черный платок и чадра. Халиф при ее появлении вскрикнул, будто в него попала стрела.
— Почему ты здесь? — спросил он свистящим шепотом. — Ради тебя я отправил женский обоз в Багдад! Ведь если крепость падет…
— Обоз благополучно ушел, отец, — Гия вскинула голову. — Я послала вместо себя девицу Малиль, переодев ее в мои одежды. Долг повелел мне остаться…
— О чем ты говоришь?! Какой долг?!
Халиф то бледнел, то краснел. Он произнес еще несколько резких фраз, которые Ахмед не стал переводить. Но принцесса не обратила на них внимания. Она всем телом повернулась к капитану Маккойну.
— Я должна быть здесь, славный воин Шон-Магой, — ясным голосом сказала Гия, глядя в упор на капитана. — Это я предсказала, что ты будешь сражаться на нашей стороне и поможешь разбить варваров. Я должна видеть поединок сильнейших. Я нагадала вам победу!
— Аллах лишил тебя разума! — горестно воскликнул халиф.
— Что это за поединок? — спросил Маккойн.
Аль-Хасан воздел руки к небу, очевидно вознося молитву.
— Тысячи жизней можно спасти одной смертью, — смиренно произнес Бен-Барух. — Каждая армия выставляет лучшего бойца, кто победит в поединке, тот приносит победу своим…
Маккойн пожал плечами. Честно говоря, он не знал, как вести себя в случаях, когда непонятно — чего от тебя хотят. Гия протянула руку и нежно положила ему на плечо.
— Богатырь, который пробивает железо, легко победит самого лучшего бойца варваров…
— Что?! Вы хотите, чтобы я…
— Вот боец, которого мы считали лучшим! — Бен-Барух указал на стоящего в стороне хряка. — Но ты доказал, что это не так. Вот твое снаряжение…
На каменных плитах лежали обоюдоострый меч, круглый щит, длинное, с трегранным наконечником копье, кольчуга, словно сброшенная кожа пустынной змеи, и шлем со стрелкой, защищающей переносицу.