Отдам в хорошие руки, или Как наверняка попасть в черный список нянь
Шрифт:
Сегодня Мила – паинька: кувыркается, переворачивается, подгребает ноги под себя, поднимает попку и ползет. Сопит, старается. Соскакивает с моих колен и пытается куда-то бежать. Мозг у Милы работает на опережение – он готов к ходьбе, а тело еще не готово ходить. Достижения Милы к 4,5 месяцам: писает в унитаз на «пись, пись», пьет из чашки и может донести до меня свои желания на уровне нашего контакта.
Прилетела Василиса. Вся такая непонятая и неоцененная Лондоном, вся уставшая от поисков достойной работы, которой для нее, разумеется, в Англии нет. Василиса сидела в гостиной и восторженно рассказывала о Киеве, куда она заезжала к подруге. И вдруг она широко зевнула. Мила, увидев зевок, закатилась плачем. Она приняла зевок за оскал! Вот она – реакция на оскал. Угроза!
Местная
Хотя не совсем так, поскольку семья озабочена вывозом Василисы в свет. Ее надо достойно выдать замуж, и семья охотно принимает приглашения на всевозможные светские рауты. Заодно выезжает и Артем. На ночь к Миле приглашают меня. Но в оплате Ольга очень прижимиста. Она говорит: «Больше 500 рублей я тебе не дам – иначе у меня нет смысла к тебе обращаться, ведь у нас есть бабушка!» Хотя бабушку Ольга не приглашает. Я чувствую себя побирушкой. Простой расчет показывает: 120 рублей х 12 часов + 60 рублей (ночные) х 12 часов = 2160 рублей. Ольга же платит мне за сутки 1500 рублей. Я, конечно, промолчала, но положила «камень за пазуху». Это значит, что я откликнусь на любое достойное предложение.
Семья была приглашена на свадьбу. Выходила замуж дочь друга Александра Михайловича. На следующий день Ольга рассказывала мне: «Когда отец невесты повел ее к жениху, Александр Михайлович изменился в лице и сказал: «Когда Мила будет выходить замуж, мне будет за 65 лет». Она сказала, что выбирать для Василисы не из кого – все женихи разобраны. Поезд ушел, пока Василиса гуляла в Лондоне.
Миле 5 месяцев. Александр Михайлович вернулся в Самару. Или в семье начались денежные затруднения, или начал работать здравый смысл. Семья прекратила финансирование Василисы в Лондоне, и глава семьи сдал съемную квартиру в Москве. Все собрались дома. Жизнь моя сразу усложнилась: Александр Михайлович, казалось, слышал все, что происходило в доме. Мы с Милой были в моей любимой «людской» комнате, где домработница Ирина прибиралась. И вдруг с пылесоса упала щетка и громко стукнулась об пол. Мила, очень чутко реагировавшая на шумы, заплакала. Буквально через полминуты в комнату стремительно вошел Александр Михайлович с вопросом: «Что здесь происходит?» В мгновение ока он успел сбежать с третьего этажа… Наверное, он решил, что я уронила Милу и она ударилась головой о пол с характерным стуком. Верный себе, он выхватил Милу и унес прочь, стараясь защитить ее, сам не зная от чего.
Ольга сказала мне, что завалит меня работой, так как у нее появились новые семейные заботы и заботы, связанные со старшими детьми.
Через неделю Ольга обратилась ко мне с вопросом: «Александр Михайлович сказал: «Спроси няню, готова ли она поехать с нами в пансионат NN (где отдыхает президент) на выходные дни? Нас приглашают друзья». Я ответила согласием. Выезд должен был состояться утром в пятницу. В четверг, когда я уходила домой, Ольга сказала мне, что я – выходная до понедельника. В пансионат они берут маму Александра Михайловича. Я молча проглотила сообщение, но за пазуху положила еще один камень, подумав про себя: «Обещала завалить работой, а на деле – ничего. Это, наверное, русская версия тонкого английского юмора».
Когда появлялась бабушка в доме, я уходила, независимо от того, была ли Ольга дома или нет. Бабушка отстраняла меня от дел, забирала Милу и уже никого не подпускала к ней. Меня отпускали домой до особого распоряжения бабушки. Без оплаты. Но однажды вызвали на следующий день, после того, как бабушка
Вернувшись домой, глава семьи занялся созданием инвестиционной компании для того, чтобы Василиса могла работать. Теперь он всегда был дома. И если раньше Ольга могла сказать: «Хоть бы быстрей уехал! Надоел уже!», то теперь его тотальный контроль касался всех сфер семейной жизни.
В поселке построили новую церковь, и мы с Милой пошли на первую службу. Милочка вела себя очень достойно всю службу, внимательно смотрела и слушала, и лишь под конец потеряла интерес к процессу. Тогда я посадила ее на пол, предварительно подстелив свою куртку. Церковь была деревянная, с деревянными полами, и вся такая домашняя. Мила сидела на полу и играла со свечками. Матушка умилялась: «Какая у нас первая прихожаночка!» Когда служба закончилась, Милочка причастилась, мы пошли домой. Я взяла ее на руки, сказала: «Спи!» – и Мила тут же заснула у меня на груди.
Александр Михайлович встретил меня словами:
«Вы не увлекайтесь этим. Мы не религиозны!» Я ответила: «Я религиозна менее Вас. А Милочку я водила на службу лишь для того, чтобы расширить ее кругозор». В доме увольнялись водитель Саша, домработница Ирина, и я тоже заразилась увольнением.
Лена, которая давала Миле уроки плавания, начала активно рекламировать меня по моей просьбе. Вскоре мне позвонила некая Катя.
Катя жила на два города: один из них – ее родной город, где она жила с дочерью от первого брака и маленькой Лизой, и второй – Москва, где жил ее «старый муж». Так сказала Катя. С мужем они выезжали на отдых за границу.
Кате срочно требовалась няня для выезда в Испанию. Няня Кати отказалась ехать за границу. Причина была банальная: ее не отпускал муж. Типичная российская ситуация, когда женщина за мужика, как говорится, «все отдаст». Катя купила для няни билеты на самолет и сделала визу. То есть она потратилась впустую. Катя была на грани истерики – поездка к морю летела к черту; соответственно, и ее отдых с мужем. Поэтому со мной она осторожничала, боясь повторения ситуации. Мы встретились и договорились о работе. Я должна была выйти к Кате в воскресенье на пробный день. И вдруг Ольга попросила меня выйти к ней на воскресенье. Я отказала Ольге, а вечером Катя прислала мне СМС с отказом от моих услуг. Я послала Кате СМС c фразой А.Б. Пугачевой: «Плебс не должен играть в азартные игры?», поставив в конце знак вопроса. Катя не ответила. Я позвонила Ольге, но и Ольга отказалась от моих услуг, сославшись на свекровь: «Милой будет заниматься бабушка!» – сказала она. Все отдавало нечистоплотностью с трех сторон. Я носила «камни за пазухой», Ольга двигала мной, как пешкой, а Катя «обжегшись на молоке, дула на воду».
Должна сказать, что червь сомнения в отношениях с Катей меня мучил постоянно. И я, находясь в диалоге с Катей, обратилась в кадровое агентство «Бонна Клим». В агентстве мне была предложена хорошая вакансия: вахта два дня через два. С достойной оплатой. На следующий день мы встретились с мамой Леной.
Семья была глубоко верующей и, как основная часть верующих людей, Лена осознанно делила людей на своих и чужих. Она также считала, что у нее за спиной ее ангел-хранитель видит лучше, чем она, и не даст ей принять неправильное решение. Ведомая по жизни верой в бога, Лена знала, что хорошо, а что плохо, как правильно, а как неправильно. От этих правил отступать было нельзя. Поэтому, когда я, вечером в день встречи, позвонила ей, чтобы узнать ее решение, Лена испугалась моей торопливости и передала мне через агентство свой отказ от моих услуг: «Нина Георгиевна так напористо требует работу, что я даже испугалась. Я еще и отъехать не успела от агентства, а она уже звонит. А мне нужно было еще с мужем посоветоваться!» Так я оказалась без работы.