Отдать швартовы!
Шрифт:
На слове «я» Юрка сделал особое ударение, что прозвучало очень внушительно. Терентий Иванович, не ожидавший такого поворота дел, с удивлением взглянул на него. А Юрка сказал:
— Терентий Иванович, врут они все. В нашем поселке всего две школы, а они вам откуда-то четыре насчитали. Никакого озера в наших местах нет, а есть речка. Талка называется. Понимаете?
Между тем на палубе поднялся такой крик, что хоть уши затыкай. Однако Юркин голос выделялся даже среди этого гама:
— Вы своими бумажками не махайте. Знаем мы эти бумажки.
«А ведь это мысль», — подумал Терентий Иванович и повел Юрку в свою каюту.
— Вот тебе подробная карта. Показывай, что ты там хотел.
Речку Талку Юрка нашел через несколько секунд. Мельком взглянув на карту и убедившись в его правоте, Терентий Иванович пригласил к себе представителя «ленинградской» стороны. К удивлению начальника клуба, тот с не меньшей быстротой отыскал озеро Светлое. Но совсем не там, где протекала Талка. Терентий Иванович вперился в карту. «Манино» значилось под кружочком, мимо которого змеился тонюсенький голубой волосок — речка Талка. «Монино» — было написано под кружком, возле которого чернильным пятнышком синело озеро Светлое.
У Терентия Ивановича вдруг мелькнула догадка.
— Позовите ко мне Родина! — крикнул он вестовому.
— Вадим Григорьевич, кто посылал последнюю телеграмму? — спросил он, когда тот пришел.
Родин рассказал, что поручил это выпускнику клуба, парню исполнительному, деловому, который еще ни разу не подводил.
— Борька сейчас на «Кронштадте» плывет. Будем рекомендовать его в мореходку, — заключил Вадим Григорьевич.
— Свяжи-ка меня с «Кронштадтом», — попросил Терентий Иванович. И пусть он там подойдет к рации.
— Боря, у меня к тебе один вопрос, — сказал Кузьмичев, начиная разговор. — Вадим Григорьевич просил тебя отправить телеграмму. Ты это сделал?
Юрка стоял у приоткрытой двери радиорубки и слышал все, что говорил начальник клуба. Можно было расслышать даже голос брата. Но он звучал так слабо, что понять, о чем говорит Борька, никак не удавалось.
— Значит, ты торопился на причал и послать телеграмму поручил своему брату. А ты уверен, что он сделал все правильно и ничего не перепутал?
«Будьте спокойны, — подумал Юрка, стоя за дверью. — Борькин брат дело знает туго».
— А адрес ты сказал на словах или написал?.. Написал. Стало быть, брат взял бумажку и пошел на почту, а когда ты через час ему позвонил, телеграмма уже ушла. Так, да? Ну, спасибо за информацию. Нет, нет, рее в порядке. Будь здоров.
— Вадим Григорьевич, — закончив разговор, Кузьмичев повернулся к радисту. — Ты с Борисом постоянно в контакте. Он твои занятия посещал. Посмотри, нет ли у тебя под рукой каких-нибудь бумаг, написанных его рукой.
Родин полез в письменный стол.
— Вот тетрадка с его записями.
— Ну,
— Да расскажи ты, не томи, что к чему.
— Пожалуйста. Ты сам телеграмму не отправил, поручил это дело Борису.
— А если я зашился?
— Сейчас не о том речь. Борис не смог и попросил сходить на почту своего брата. Адрес написал на клочке бумаги. А теперь посмотри в его тетрадь.
— Тетрадь как тетрадь.
— Обрати внимание, как твой Борис пишет букву «о». Видишь хвостик? Ни дать ни взять буква «а». Борькиному брату разбираться в этих хвостиках было ни к чему, почте тоже. Вот и превратилось Монино в Манино. А там, как на грех, тоже оказался морской клуб. Карусель и завертелась.
— Да-а-а…
— Вот тебе и да. А я на ребят напустился. Подвох вообразил. Обиделись, наверное. Пойду извинюсь.
При этих словах Юрка отскочил от двери и радостный побежал искать друзей — пересказать им весь разговор.
— Борька едва успел меня попросить, а я уже сообразил, как здорово получается, — хвастался Юрка, вспоминая свою затею. — Это я не случайно придумал. Отца с матерью раз пригласили во Фрязево, а они перепутали и приехали во Фрязино. Совсем по другой дороге. Таких случаев сколько хочешь.
— Это хоть рядом, — сказал Огурец. — А то вон есть под Москвой город Чехов. И на Сахалине тоже есть. Тут уж, если перепутаешь, не обрадуешься.
Подошел Терентий Иванович, и они замолчали. Кузьмичев немного поговорил с ними, пошутил, похлопал по плечу, а под конец спросил:
— А вы что, хлопцы, все из одной школы?
— Из одной, — ответил Юрка. — Третьей железнодорожной.
— А как фамилия вашего директора?
— Его Иван Палыч зовут, — сказал предводитель. — А фамилию я забыл.
В тот же день Терентий Иванович, еще не расставшийся с некоторыми сомнениями, отправил директору школы, в которой «учились» наши герои, телеграмму с просьбой дать краткую характеристику Судакову, Чудову и Маленко.
«Сдается мне, — думал Кузьмичев, — что у них с отметками не в порядке. А то чего бы им секретничать, жаться друг к другу, документы терять…»
Ответ Терентий Иванович просил прислать на Рыбинский главпочтамт. Прибыть туда «Москва» должна была на следующий день.
ИВАН ЛУКИЧ УКЛАДЫВАЕТ ЧЕМОДАНЫ
Вернувшись с дачи, Иван Лукич немедленно навел справки на почте.
— Уверяю вас, — сказал ему ответственный почтовый работник, — что гашение производится в том городе, откуда послано письмо. Иначе у нас не бывает. Даю вам полную гарантию.
Другого ответа Иван Лукич и не ожидал. Поблагодарив за справку, он поехал домой, разложил перед собой все три письма и принялся размышлять. Ничего не придумав, дед обратился к карте. Нашел три города, из которых Юрка посылал свои письма.