Отдай мне ребёнка
Шрифт:
— Вы — Алина Миронова? — повторил он. На лице его не дрогнул ни один мускул.
Я напряглась. Сжалась, казалось, ещё сильнее.
— Да, — выговорила осторожно.
— Тогда вы должны пройти со мной, — он взялся за ручку моего чемодана прежде, чем я успела его ухватить.
— Я вас не знаю, поэтому никуда идти с вами не собираюсь, — озираясь по сторонам, выговорила я. Как назло, поблизости никого не было. Кто меня спасет? Никто. Всем плевать на меня. Одной Алиной больше, одной меньше. Ха…
Мужчина
Я не на шутку испугалась, когда увидела чёрный внедорожник. Судя по всему, именно туда, упирающуюся изо всех сил, меня тащил этот человек. Его даже сугроб не смутил! Перекинул вначале меня, потом чемодан, и поволок дальше.
— Отпустите, — прошипела я, отчаянно пытаясь вырваться.
Открыв заднюю дверь автомобиля, он буквально впихнул меня в салон и захлопнул дверь.
— Здравствуйте, Алина.
Резво повернула голову и наткнулась на пристальный взгляд синих глаз. Сглотнула. Да, если тот, что сейчас грузил мой чемодан в багажник, по первой показался мне каким-то богачом, то этот…
— Погодите, — всмотревшись в лицо, выдавила я. — Я вас знаю.
— Вадим Юрьевич Козельский, — жесткое лицо его немного смягчила полуулыбка. — Нам нужно поговорить, Алина. Прошу прощения, что таким образом.
— О чём нам с вами говорить?
Я прижалась к дверце, не делая попыток её открыть, знала — бесполезно. Они не выпустят меня из машины, пока я не отвечу на все вопросы отца Макса. В голове вдруг всплыли слова Максима о том, что его отец уехал из страны…
— Мне известно, что вы дружите с моим сыном.
Я не удержалась от нервного смешка. Дружим… у старшего поколения это так называется, да?
— Уже не дружим.
Он шумно выдохнул. Покачал головой. Я против воли оценивающе его осмотрела. Даже не верится, что у такого человека может быть такой сынуля. Что-то схожее с Громовым было в Вадиме Козельском. Взгляд. Да. Взгляд уверенного в себе мужчины, знающего цену всем и каждому. Громов меня уже оценил в два миллиона, даже интересно, что скажет этот? Скорее всего, он уже знает о моей беременности и решил сам избавить сына от нежелательного ребенка. Раз сынок не в состоянии справится.
— Вы должны быть заграницей, — зачем-то сказала я.
Он смотрел прямо, продолжая улыбаться.
— Уже вернулся. Решил сделать сыну сюрприз.
Я невольно улыбнулась в ответ. Скорее всего, Макс притащит домой одну из своих девиц, а может и Инку. А тут папаша приезжает… Да, неловко получится.
Тепло салона, запах одеколона, приятный, надо сказать, немного меня расслабили. Я удобнее села на сиденье и снова обратилась к Козельскому:
— А теперь давайте серьезно. Что вы от меня хотите?
— Я знаю, что ты беременна от моего сына, — перестав ходить
Что и требовалось доказать.
— Я не буду делать аборт, — так же прямо, глядя ему в глаза, уверенно выговорила я. — Мне не нужен ни ваш сын, ни деньги, ни даже фамилия для ребенка!
— Тогда чего бы ты хотела?
— Чтобы меня оставили в покое! — воскликнула я.
Козельский снова вздохнул, посмотрел перед собой, затем опустил взгляд на руки. Сначала на свои, потом на мои, сжимающие перчатки. Вновь стало не по себе. Стиснув пальцы в кулаки, я опять проговорила, впрочем, не надеясь на положительный ответ:
— Оставьте меня в покое, пожалуйста.
— Ты хорошая девочка, — неожиданно заговорил он. — А мой сын — болван, который не может отличить важное от не стоящего внимания. Но это я виноват. Работа отнимает у меня всё свободное время.
— К чему эти откровения?
— К тому, что я не хочу, чтобы ты делала аборт, Алина, — сказал Козельский.
— Тогда что вы от меня хотите?
— Ну, во-первых, я хотел с тобой познакомиться, — усмехнулся он. — А во-вторых, хотел предложить помощь.
— Мне не нужна помощь, — тут же ощетинилась я.
— Ещё и гордая, — по всей видимости добавил плюсик в список моих положительных качеств Вадим Юрьевич.
Протянул мне визитку.
— Если что-то будет нужно, звони. Я помогу.
— Сегодня день визиток, — ухмыльнулась я, забирая её. Сунула в карман пуховика. — Спасибо, но вряд ли вы сможете мне помочь.
— Поверь, я многое могу.
— Не сомневаюсь.
А про себя добавила: «такие как вы и Громов никогда не предлагаете помощь просто так».
В этот момент я окончательно решила держаться подальше от обеспеченных людей. Они раздавят и не заметят. Сломают, перемелют вместе с костями, выпотрошат душу и выбросят за ненадобностью.
— Моё такси, — увидев подъехавший Солярис с желтыми шашечками, я потянулась к ручке двери. — Выпустите меня, пожалуйста.
Немного подумав, Козельский дал знак сидящему за рулем человеку, и замок щелкнул. Я тут же выбралась на улицу, но прежде, чем захлопнуть дверь, обратилась к отцу Макса:
— Пожалуйста, больше не пытайтесь встретиться со мной. Я справлюсь сама со своими трудностями.
— Уверена? — приподняв темную бровь, переспросил он.
— Уверена, — кивнув в ответ, достала из маленького, отделённого молнией кармана сумочки деньги, что дал мне Макс на аборт и положила на сиденье рядом с Козельским. — Передайте вашему сыну. Мне не нужны его подачки. — Не дав тому и слова сказать, хлопнула дверцей.
И только сейчас вспомнила, что мой чемодан уже погружен в багажник. Благо, мужчина, как теперь я понимала — из службы безопасности Козельского, стоял рядом, глядя на меня в упор.