Отдай свое сердце

Ласка Уля

Отец вздыхает.

– Хорошо... но после... месяц с детьми...
– прерывается и тёплая улыбка растекается по его губам. Да, прежние наказания потеряли свою актуальность. Встает, раскрывает руки,делаянебольшой шаг к Энджи. Через секунду она уже в его объятьях, повиснуть на шее не получается, у неё каблуки и они с отцом почти одного роста. Зато сила ее объятий явно заставляет его почувствовать себя охотником попавшим в лапы к медведю. Но он держится, за последние пять лет это первый раз, когда она обняла отца. Отворачиваюсь, чтобы не смущать обоих. Лисичка, ты - добрая фея...

Спускаемся к машине. Молча. Я размышляю, как уговорить Рудова-младшего, дать мне возможность переговорить со Светой. О чем думает Энджи не представляю, но меня,

так же как и отца, тревожит, что она может выкинуть что-нибудь такое, что потом просто так не уладишь.

– Эндж.

– Да?

– Что у вас тогда произошло с Женей?

Молчит.

– Эндж?

– Он - козёл!
– ёмко.

– А подробнее?

– Я приехала в универ за какими-то бумажками. Не помню. С Петькой. Тоже не помню почему. Обычно брала именно Федора. Он же без Петьки вообще няшка, ресницами похлопает и у меня три часа времени на общение, пока его все тискают. А тогда прямо с утра день не задался. Короче, Петр всех разогнал своим позитивом. Паш, он уже тогда был маленьким троллем, - с раздражением хлопает дверью машины.
– Я, понимаю, что в этом большая часть моей вины, но он...
– начинает плакать.

Беру ее за руку и притягиваю к своему плечу, она упирается в него лицом и потихоньку успокаивается. Если бы я попытался сделать подобное раньше, скорее всего получил бы в челюсть. Хрен с ней, с радостью, но в печали Энджи вообще никогда не позволяла к себе прикасаться, становясь злобным, агрессивным не просто ежиком, дикообразом.

Крепче стискивает мою руку.

– Спасибо, Паш!
– трогается с места.

– В общем, я оставила его в коридоре на подоконнике... одного... двухлетнего...Да, я - сука!.. Сунула ему в руки телефон и пошла в деканат... О чем я думала?
– опять слезы.
– О том, что если такой умный, то либо дождется меня там же, либо найдёт способ спуститься, ну, а если свалится, то сам виноват, - рёв в три ручья.

– Тормози!
– обхожу машину, вытаскиваю Энджи, обнимаю. В таком режиме меня на долго не хватит. То, с чем Света имеет дело каждый день - слезы, агрессия, истерики, капризы, гиперактивность, а как только удаётся это гармонизировать, идёт дальше, даже не задержавшись, чтобы насладиться результатами своего труда. Лисичка, ты у меня - супер женщина!

Беру лицо Энджи вруки, вытирая слёзы большими пальцами.

– Тыуже другая, сестренка, поэтому хватит реветь, - крепко прижимаю ее к себе, а организм по старой памяти напрягается, опасаясь получить под ребра. Если бы кто-то чуть больше трёх часов назад, до того, как я встретил Энджи в Плазе, рассказал, как закончится мой сегодняшний вечер, я бы точно назвал его сумасшедшим. Но вот он - я и вот - она, та, общение с которой последние годы вызывало больше раздражение и злость, чем радость и тёплые чувства.

– Они простят меня?
– шепчет она.

– Куда ж они дерутся? Ты же краси-и-ивая!
– ребра все-таки получают своё, но почти неощутимо.
– Простят, но не забудут. Твоя задача, постараться стать такой, чтобы у них не было поводавспоминать.

– Мне, действительно, нужна Света, я так многого ещё не знаю, - Энджи уже почти в норме.

– Мне тоже, Эндж.

Меняемся местами. Я за рулём.

– Когда я вернулась, Петя сидел у него на руках, - продолжает она историю знакомства с Рудовым-младшим.
– Петька!!! Он же вообще никому в руки не давался, кроме тебя, отца и Ба, от меня постоянно отбрыкивался. А тут сидит спокойно, пальцем Женьке в телефоне что-то показывает и смеётся. Подхожу. Рудов смотрит на меня - мелкий, худющий, зато взгляд, типа, я - тут Бог. И спрашивает у Петьки, кто я. Ну... а он в своём репертуаре - НИКТО и отворачивается внаглую... Паш... мне стыдно...

– Сорвалась?..
– даже гадать не нужно. Слишком частая реакция в еёотношениях с Петром.

– Угу.

– А Женька на место поставил?

Молчание. Чуть спустя.

– Петька ему много чего разболтал, как он его разговорить успел, вообще

не понимаю. В общем, он мне и высказал в ответ... Кстати, не так грубо, как Петька может.

– А зачемты его тогда мелким придурком обзываешь?

Молчание ещё минуту.

– Сказал: Как вырастишь, КУКЛА, позвонишь и извинишься...ну, и ещё там... кое-что... Мелкий...самоуверенный... придурок!
– пыхтит Энджи, как самый настоящий паровоз.

Понятно. Евгений Егорович сразу смекнул, на что давить у Энджи, чтоб получше запомниться. Два года прошло, а ее до сих пор плющит.

– Эндж, говорить буду я. Ты молчишь и улыбаешься. Чудеса счётакак-нибудь в другой раз ему продемонстрируешь.

– Ага... на зубах...

– Договорились?

– Да.

Подъезжаем к империи Рудовых. Впечатляет - свет, стекло, сталь. Проверка документов - три раза. Спасибо, что хоть в задницу не заглянули, но просветили всё. Ко мне, как ни странно, вопросов нет. Энджи опять превратилась в Алису. Нет, ну, если с Ромкой она всегда такая, не удивительно, что при всем его паршивом раскладе, он за неё держится. Точноподдержу отца в его намерении выдать её замуж. А пока... посидит вместе со Светой под замком, чтоб не скучно было. Воспоминания серьезности планов Рудова в отношении Светы начали наступление с новой силой. А ещё...его взгляд победителя, там на аллее. Он уже был в курсе, что я её ищу. И чётко указал мне моё место. Поэтому если и договариваться, то только с сыном.

Лифт. Энджи осматривает себя в зеркале. Освежаетмакияж. Ворчит по поводу красных глаз. Одним движением руки распускает хвост, поправляя густые блестящие чёрные волосы. Мда.. мне уже жаль Женю.

Сразу у лифта нас встречает секретарь - красивая стройная рыжая женщина лет тридцати. Ненормированный рабочий день? Вижу как кривится Энджи, судя по всему окончательно убедившись, что Евгений Егорович предпочитает постарше. Нас сопровождают до кабинета. Энджи походкой женщины-кошки проходит вперёд и притормаживает.

Да, на той фотке, которую онапоказывала мне час назад, он уже не выглядел как шестнадцатилетний пацан, но я забылпредупредить, что Женя изменился ещё сильнее.

Глава 27. Светлана

Едем молча. Егор время от времени бросает на меня взгляд, но разговор не возобновляет. Я тоже не горю желанием. С одной стороны, я понимаю, что обязана ему спасением, с другой, выглядит это спасение как-то не очень. Ладно, война план покажет. Тем более, если рядом будет Женя, то проблем быть не должно. А ещё мысли постоянно возвращаются к Павлу Ивановичу Верову. Опять пытаюсь извлечь из памяти хоть что-то. О Павле - ничего. Об отце одно время ходили шутки, что такой молодой, а уже дед. Сколько ж ему лет, если кроме близнецов у него ещё и старшие внуки-школьники. Да и слухи ходили как раз тогда, когда я начала работу у Рудовых. Вспоминаю про телефон Энджи, он у меня так и лежит сейчас в кармашке на спине моей спортивной футболки. Включённый. Сразу мысль, что могут отследить. Тем более Веров-старший. Но судя по тому, что Егор видел Павла, Павел тоже мог видеть, кто меня подобрал. Уж, Рудова-то точно все знают в лицо. Так что тут и без отслеживания можно обойтись.

Становится опять грустно и стыдно перед Энджи. Конечно, она все поняла. К тому же имя моего парня она узнала практически сразу. Интересно, почему ещё тогда не высказала мнения о совпадении, что-нибудь вроде кругом одни Паши или надо же, имя одно, а какие разные. Но может уже настолько привыкла к запрету Ба, что и мыслидаже не появилось.

По меняющемуся виду за окном понимаю, что скоро приедем. Нервничаю из-за того, что не знаю чего ожидать от Егора. Ещё больше из-за того, что просто безумно хочу выйти в сеть и найти всю возможную информацию о Павле. Чтобы увидеть своими глазами, как обстоят дела, всё принять, оставить и двигаться дальше. Я смогу. У меня опыт. Но почему-то никогда не было ТАК больно...