Отдай свою душу

Ласка Уля

— Евгений Егорович, а могу я поинтересоваться какое ваше дело?

— Прямое.

— Ну, тогда и интересуйтесь напрямую, — и этот их фирменный веровский ледяной тон.

— Помнится, кто-то обещал мне содействие…

— Мелкий, я знаю, что на память ты не жалуешься и точно помнишь, ЧТО я тебе обещал.

— Что она ответила?

— Ничего.

— Спасибо!

Ну, Павел Иванович, мужайтесь, как бы вы не сопротивлялись, а я твёрдо намерен с вами породниться… Уж больно семья у вас классная, сами виноваты!

Ничего —

это хорошо. А подробностями со мной поделятся самые лояльные члены вашей семьи. Уже садясь в машину, начинаю чат с Петей, узнавая подробности. Чёрт, я, действительно, хочу стать частью этой семьи.

Глупо? Но я уже второй час сижу под забором Веровского дома… Павел со Светой уехали. Энджи так и не перезвонила. Сводки с передовой гласят, что Герасимов уехал ни с чем… На что я надеюсь? На то, что она все-таки вспомнит про подарок и позвонит. Нет. Не выйдет ко мне. Но я буду ближе, чем она может себе представить…

Желаю спокойной ночи близнецам.

Ответ:

— … спокойной ночи, Женя.

Слушаю сообщение ещё три раза. Энджи, милая, ты сама виновата, потому что нельзя быть такой нежной и ласковой прощаясь. Нажимаю вызов, направлясь напрямую к воротам.

Сброс. Ещё раз… Аппарат абонента… Эндж, ну что опять?.. Холод пока ещё тонкой змейкой проходится вдоль позвоночника. Звоню на ее номер, стоя перед воротами и раздумывая насколько уместно официально ломиться в гости в полночь. Гудки без ответа. Ощущаю, как быстро отчаяние начинает пропитывать моё тело, словно сорвался барьер сдерживающий его напор. Энджи, я не готов так закончить наше сегодняшнее общение. Мне нужно тебя, хотя быещё на чуть-чуть…

— Женя, — вздох облегчения. — Извини, мне нужно было уложить мальчишек.

— Больше так не делай… пожалуйста, Эндж!

— Не укладывать? — дразнится.

— Не отключаться, не объясняя причины.

— Хорошо, — с лёгкостью соглашается она.

Моя умница!

— Ты уже открыла подарок? — не верю, что смогла бы проигнорировать.

— Ещё нет. Не до этого было…

Мне кажется или она смущена?

— А до Герасимова? — стараюсь держать себя в руках, чтобы в голосе не отразилось бешенного раздражения, которое испытываю при его упоминании… и это его предложение. — Ты согласилась? — бл. ть, Рудов, ну что ты опять творишь!

— Жень, я очень устала, — с плохо скрываемой обидой в голосе.

— А я замерз. Пригласишь?

Секундное замешательство.

— Ты где? — встревоженно.

— У ворот, думаю, если напрошусь в гости Иван Сергеевич сразу меня пристрелит или сначала бросит в ваш семейный пыточный подвал?

— Же-е-ень! — тянет с укором.

— Эндж, родная, если я не увижу тебя сейчас, я просто сдохну! — и самое страшное я, действительно, чувствую себя именно так, сообщая ей об этом в такт биения крови в висках.

— Можешь подъехать с северо-западной? — заговорчески шепчет она, немного подумав.

Я все могу, моя

радость. У надежды розовеет кожный покров и дыханее становится более размеренным.

— Жду через десять минут.

Мне хватает двух. Замечаю небольшую дверь чёрного входа. Время растягивается до невероятных размеров и спустя целую вечность я, наконец-то, слышу звук отпираемого замка. Камера, как ни странно, отключена. Эндж, ты что похерила все правила безопасности? Ну, кто ж так делает, детка?

Дверь раскрывается на долю секунды, меня втягивают вовнутрь и тут же пихают в какую-то боковую нишу, выход из которой мне загораживает доберман с оскаленной пастью, в самой что ни на есть боевой стойке… Эндж, ты все-таки решила мне отомстить?..

— Да, Андрей, Ставр опять буянит. Но я его уже поймала. Сейчас приведу, — говорит Энджи кому-то по телефону.

Ставр продолжает прожигать меня взглядом, полным жажды убийства. Эндж, девочка, ты, правда думаешь, что охранники такие идиоты? Хотя, если в тебе эту наивную веру поддерживали в течение долгого времени, почему нет? Хм… Даже интересно насколько хватит вашей выдержки, Иван Сергеевич…

Короткий свист.

— Ставрюша, иди ко мне, малыш! — это этому четырех-пятилетнему кобелю… Чёрт, я хочу быть на его месте! В проходе появляется Эндж в джинсах, кофте с капюшоном и с чуть растрепанной косой. Возбуждение накатывает с такой силой, что мне трудно сдвинуться с места. Ставрюше похоже тоже, но по другой причине — жажда крови все ещё не утолена.

— Энджи, аккуратнее!

Одной рукой она хватает эту махину за ошейник, а второй проводит по морде в непосредственной близости от зубов. Ставр расслабляется. Это не сторожевая собака. Это, судя по всему, её домашний песик. Попробовал бы я провернуть такой фокус с охранными псами в доме у отца, от руки мало что осталось бы, это учитывая, что я — хозяин.

— Он не кусается. Правда, мой хороший? — преданный щенячий взгляд на хозяйку, и уничтожающий с адскими пламенем в глубине чёрных глаз на меня.

— А ты коварная… знаешь кого брать с собой на первое свидание… — говорю, прикидывая свои шансы прикоснуться к Энджи и не лишиться какой-либо конечности.

Улыбается как маленький ребёнок светло и искренне. Делаю шаг. Рычание откуда из недр Ставрюши…

— Мне нужно отвести его в вольер. Позже выпускают других собак, он с ними не ладит.

Почему я даже не удивлён?

— Ты предлагаешь мне познакомиться и с ними? — я честно не знаю, на что мне рассчитывать.

Смотрит на меня как на сумасшедшего.

— Нет, Жень, я не настолько кровожадна, — покачивает головой, прикрывая глаза, а потом безумный взмах ресниц. У меня просто срывает стоп-кран. Ещё шаг, немного с боку, чтобы по-настоящему кровожадная тварь не смогла до меня дотянуться и я касаюсь её губ. Это всё, о чем я мечтал последние два месяца — нежные, податливые, мои.. Э-э-энджи…