Отдел непримиримых врагов

Шегай Эвелина

— Пусть послушают, раз хотят, — позволил капитан.

Она неторопливо натянула на руки новые латексные перчатки и встала у головы парня — предположительно восемнадцатилетнего Айра Хоски. С его родными уже связались. И теперь ждали их прибытия в районе часа для подтверждения личности убитого и первичной дачи показаний.

— Раны на горле оставил выдрессированный волк, — начала Дарси с самого важного. Аккуратно отодвинула кончиком скальпеля бахрому из остатков кожи и показала им развороченные мышцы шеи. — Когда волк или собака вцепляются в плоть, то после их укусов остаются характерные повреждения тканей от дёрганых движений. Захватывать челюстями жертву и агрессивно мотать головой, пока она не умрёт —

врождённый поведенческий инстинкт у всех псовых. Можно предположить, что некий коварный оборотень решил скопировать хват и движения дикого животного. Но тогда мы можем сделать вывод, исходя из размеров его челюсти, что этот оборотень: либо очень юный, либо недоразвитый.

— Я ничего не пропустила?! — в прозекторскую вбежала Лиора Фидж, поправляя на ходу лабораторный халат.

— Нет, мы только начали, — машинально откликнулась она и продолжила им объяснять: — Однако оба варианта нет смысла рассматривать, потому как юный или недоразвитый оборотень является омегами, которые имеет лишь начальную форму оборота. А как нам известно, начальная не затрагивает костных изменений, в том числе в челюстно-лицевой области. Полузвериная форма доступна только гаммам, бетам и альфам, а те априори не могут быть щенками или инвалидами. Отсюда мы можем сделать уже однозначный вывод, что это была неловкая попытка сымитировать нападение оборотня при помощи домашнего волка. Притом укус осуществлялся посмертно.

— Другими словами, мы имеем дело с человеком низкой эрудиции. Вероятнее всего, из неблагоприятной среды, — хмуро прокомментировал капитан. — Причина смерти?

— Вот тут уже сложнее… Никаких видимых травм, что могли привести к смерти или признаков отравления нет. Смерть наступила в результате повышения артериального давления и остановки сердца. Учитывая возраст жертвы и состояние его внутренних органов… честно говоря, выглядит странно. Его словно напугали до смерти.

— Напугали до смерти? — повторил детектив Грос и переглянулся с начальником. — Вам доводилось расследовать похожие случаи?

— Не припомню.

— А что по мелким травмам? Тем, что появились у него до смерти и не могли привести к летальному исходу, — уточнила Фидж, ощупывая пальцами в перчатках полость рта парнишки. — Судя по тому, как искусан язык, он перед смертью испытывал жуткую боль.

— Да, это ещё одна странность, потому как источника боли я не смогла найти. Можно было бы подумать на вмешательство одарённого менталиста. Однако фантомная боль такой силы обязательно оставила бы грубые рубцы на мозге: разрывы и локальные кровоизлияния. Но гипоталамус в полном порядке, — с досадой произнесла Дарси.

Очевидно, невозможность определить точную причину смерти крепко её нервировала. Она тоже относилась к специалистам с громкой репутацией. И закономерно чутким болезненным самомнением. Вообще, как успел заметить Рик, в их отделе в принципе все, кроме стажёров, являлись известными профи — сливками полицейской отрасли. Их не набирали от балды, а тщательно отсеивали. И хоть большинство тут отличалось откровенным приветом на голову, зато их с лёгкостью можно было назвать: лучшими из лучших.

— По травмам… на правой руке есть широкая гематома, — Дарси указала на синяк, опоясывающий предплечье, и развернула ладонь, чтобы продемонстрировать сыпь из почерневших точек. — А на кисти множественные укусы насекомых, как если бы он пятерней упал на муравейник и не сразу сумел подняться. Всё. Больше никаких нарушений целостности кожного покрова на теле нет.

— Интересненько, — протянула Фидж с энтузиазмом, уткнувшись носом в серую ладонь с застывшими вытянутыми пальцами. Вытащила из кармана навороченную лупу и взбудоражено пробормотала: — Очень похоже на укусы парапонеры клаваты!

— Укусы кого?.. — нахмурился капитан.

— Невероятно токсичных насекомых

с наивысшей степенью боли от ужаленья. По шкале Шмидта укусы этих крошек выходят за пределы существующего индекса боли. И длиться она в течение суток, не ослабевая ни на секунду. А ещё они вырабатывают редкий нейротоксин, который вызывает временный паралич, тремор конечностей и почернение кожных покровов. Помимо боли понератоксин у многих людей провоцирует ряд аллергических реакций, поэтому нельзя обойтись без приёма антигистаминных препаратов и посещения медицинского учреждения. Если приводить максимально простую аналогию, то ужаленье парапонеры сопоставимо с огнестрельным ранением или хождением по раскалённым углям, когда у тебя пятисантиметровый гвоздь в пятке. Даже один укус тяжело перенести человеку со средним болевым порогом. А тут их десятки!

— Хочешь сказать, он умер от болевого шока? — он перевёл взгляд на Дарси. — Это возможно с медицинской точки зрения?

— Думаю, да, — задумчиво отозвалась она, пристально разглядывая чёрные точки, будто впервые в жизни их увидела. — Сильная долговременная боль может привести к аритмии и остановке сердца.

— Умереть от болевого шока — не лучшая из смертей, — скупо отметил детектив Грос.

Рик почувствовал дискомфорт ещё на словах о гвозде в пятке и, скользнув глазами по коллегам, остановился на побледневшей сестре. Она хмурила свои брови, зажимала нос и едва не плакала. Наверняка представляла, как ещё неделю назад симпатичный, жизнерадостный парнишка беззаботно веселился с друзьями, даже не догадываясь, что на следующий день будет корчиться в чудовищной агонии на полу заброшенного интерната. Возможно он даже звал на помощь слабым голосом, но в итоге умер, так и не дождавшись проявления милосердия от нелюдя, наблюдавшего за его мучениями со стороны.

Вел близко принимала к сердцу чужие страдания. Сопереживала горю незнакомцев глубоко и тяжело, словно чужой рассказ обладал способностью её ранить. Рик это заметил ещё в детстве, когда будучи пятилеткой она хныкала и тёрла своё калено, смотря на ссадину у подружки по песочнице.

Цокнув языком, он встретил её вопросительный взгляд и жестом изобразил рыдающую рожицу. Секундная заминка, и глаза сеструхи зажглись огнём. Спина выпрямилась, а подбородок взлетел чуть ли не к потолку. Вот, другое дело. Нечего сопли распускать рядом со злорадствующими блондинистыми говнюками.

— Так с чем мы имеем дело: преднамеренным убийством при помощи насекомых или несчастным случаем, с последующей неадекватной реакцией свидетеля? — сурово спросил шеф и, не дождавшись ответа ни от судмедэксперта, ни от главы криминалистического подотдела, проворчал: — Никогда не слышал про этих пара… как там их?!

— Парапонера клавата, — хихикнула Фидж и выпрямилась, сладко потянувшись всем телом. Жутко тощим телом с острыми, угловатыми плечами, на которых халат весел, как на вешалке; одинаковым что спереди, что сзади. Никаких округлостей на ходячем скелетике и в помине не было. — Ничего удивительного. У них узкий ареал обитания. Наиболее оптимальные условия для их существования находятся в тропических лесах с высоким уровнем влажности. Легче всего найти парапонеру в Мумбреше и в Ираше: южные королевства империи Тайра и птичье королевство ими буквально кишат.

— Выходит, случайно упасть на них на улице жертва не мог?

— Только если не нёс подмышкой инсектарий.

— Кого?

— Аквариум для насекомых.

— Их, что ли, держат как домашних питомцев? — капитан брезгливо поморщился.

И Рик разделял его чувства, не в силах понять, как можно осознанно поощрять разрастание популяции жучков и паучков. Он их терпеть не мог — мурашки по телу бегали от одной мысли о членистоногих. Не боялся, а именно недолюбливал. Вел вечно путала эти понятия, распространяя дезинформацию о нём.