Отдел непримиримых врагов
Шрифт:
— Наглейшая ложь! У меня нет никаких расстройств! Тем более «сексуальных», — с презрением выплюнул он.
— Для судьи и присяжных эта «ложь» будет вполне правдоподобно звучать.
— Нет, вы ничего не понимаете!..
— Так объясните мне, зачем вы убили этого ребёнка? — Офира эмоционально тыкнула пальцем в фотографию улыбающегося Хоски.
— Я не хотел убивать Айру! Наоборот — собирался ему помочь. Но он меня обманул, поэтому всё вышло так…
— И в чём же заключалась ваша помощь? В том, чтобы засунуть руку ребёнка в клетку с самыми токсичными на мальдоре
— Боль душевную можно вылечить лишь болью физической, — пробормотал Уилсон с одержимостью фанатика. — Всё просто: чем глубже рана в душе, тем сильнее должно быть воздействие извне. Понимаете? Если бы Айра испытывал ту боль, о которой мне говорил, то его спасли бы укусы парапонеры. Но он соврал! Он недостаточно страдал, поэтому понёс наказание за свою ложь…
— Детям свойственно преувеличивать свои проблемы, — сдержанно произнесла она, стараясь не показать, как её задели его слова. — Вы заблуждаетесь. Боль не способна ничего вылечить.
— Не правда! Я только ей и спасался долгие годы, — Уилсон задрал рукав рубашки, продемонстрировав пухлое предплечье усыпанное маленькими шрамами от укусов насекомых. — Моё детство не назвать безоблачным. Родителям до меня не было дела, сверстники травили из-за внешности и бедности. Девочки игнорировали, или даже высмеивали мои попытки за ними ухаживать в юности. Единственной отдушиной для меня стали насекомые: осы, муравьи, шершни и пауки, — их укусы исцеляли.
— Что же вы тогда на себе не попробовали парапонеру?
— Я себя лечил маленькими дозировками токсина других насекомых в течении долгого времени. А укусы парапонер должны были подействовать, как концентрированное средство. Они бы вылечили Айру всего за один сеанс… если бы его боли оказалось достаточно.
— Скажите честно, вы реально верили, что у несовершеннолетнего парня из полной и обеспеченной семьи, имеющего неплохие отношения со сверстниками и даже круг близких друзей, «достаточно боли»?
— Счастье заключается вовсе не в деньгах и людях вокруг!.. Он зарегистрировался на «Фабосе», значит нуждался в помощи. Его предали и выбросили самые близкие люди.
— У него развелись родители. Естественно, Айра отреагировал на это событие. Но всё же они оставались живыми и здоровыми. Они его любили. А у бабушки он захотел жить по собственной инициативе.
— Нет, вы такая же, как и остальные — занимаетесь обесцениванием проблем подростков: если вам не больно, то и другим не должно.
— Тебе стоит к ним присоединиться, — Белладонна указала на Офиру, после чего протянула ему наушник. — Она в миллиметре от того, чтобы оторвать ему голову.
— Не уверен, что хочу ей мешать, — хмуро отозвался Рикард, но к выходу направился быстрым, едва не срывающимся на бег, шагом. А ворвавшись в допросную, энергично воскликнул: — И снова здравствуйте, Кевин!
Тот вздрогнул всем своим тучным телом и уткнулся взглядом в перебирающие воздух пальцы. Трусость перед лицом сильного мужчины, наделённого минимальной властью — очередная предсказуемость, которую следовало ожидать от Уилсона.
— Здравствуйте.
Офира метнула в Рикарда беглый
— Не думал, что мы вот так вот с вами снова встретимся, — расслабленно усмехнулся Рикард и тут же серьёзно добавил: — Так значит, «Фабос» — плод ваших стараний?
— Да, я его создал. Нанял консультантов и выплачивал им минимальное пособие.
— Выходит, он давно планировал это преступление? — предположила Белладонна, и напарник продублировал её вопрос.
— Нет, я ни о чём таком не думал, когда писал сайт! Я искренне хотел помочь, создав такую среду, где бы подростки получили помощь. А уже после знакомства с Айрой я решил, что могу помогать не только словами, но и действиями.
По лицам оборотней отлично считывалось, что они думали о его «помощи». Но делится вслух своими мыслями никто из них не собирался.
Адвокат Уилсона добрался до участка ближе к вечеру — к тому времени они успели полностью расколоть его подзащитного. Конечно, он поднял шум, что они не имели права проводить допрос без него: по протоколу при первом допросе обвиняемого должен присутствовать государственный защитник, который в полной мере оказывает тому юридическую помощь. И в завершение своей пламенной речи мелочно напомнил, что показания, данные без адвоката не имели доказательственной силы, чем сильно удивил оборотней.
Хоть законы Флемоа и отличались от тех, что были прописаны в конституции Ксоры, но присутствовали у них и пересечения. Белладонна на месте законника первым делом подала бы заявление на отказ от ранее данных показаний, делая упор на то, что те выбивались из подзащитного под серьёзным давлением. Не поленилась бы даже сфабриковать доказательства физического насилия, чтобы дискредитировать их без возможности оспаривания в суде.
Однако у этого государственного защитника на лице было написано: «я правильный мальчик». Поэтому максимум, что от него следовало ожидать, что он подаст жалобу из-за нарушения протокола. А, следовательно, собранные показания всё ещё имели юридическую силу в суде. Им не о чем было беспокоиться.
Прелесть закона заключается в том, что ему нет дела до справедливости. Побеждает тот, кто искуснее пользуется лазейками в правилах, написанных гениальными умами для не менее острых умов. Поэтому ты либо принимаешь правила беспринципной игры, либо всю жизнь борешься с системой, в утопической надежде однажды одержать победу.
16 глава: Неоднородные чувства
Марсель
Стиснув дрожащее тело в своих объятьях, он прикрыл глаза и сконцентрировался на оглушающем эмоциональном потоке, что бил из Вел подобно проснувшемуся гейзеру. Выкачивание эмоционального резерва чем-то напоминало отсасывание яда — нужно было действовать быстро и аккуратно, чтобы случайно не проглотить токсичную слюну.