Отдел ППП;

Шульгина Анна

Не знаю, поверил ли Воропаев, но к этому вопросу больше не возвращался, и я перевела дыхание.

— Ты тоже знаешь многое об оборотнях, поэтому понимаю, о чем лучше языком не мести. Держи, — он положил мне на колени довольно пухлую папку. — Тут все, что получилось собрать на Новиковых за последние несколько десятков лет.

Архив ведьм содержит гораздо более полную информацию по всем кланам, но доступ туда получить не просто сложно, а почти невозможно, поэтому будем радоваться малому. Данные мы рассортировали по годам, потом по персонам, потом ещё несколькими разными

способами, но ничего путного так и не узнали. Плохо.

— Ты уверена, что она не знает? — Алексей к тому времени вполне комфортно улегся на полу — места там было больше всего, и раскладывать этот пасьянс можно практически бесконечно.

— Я уже ни в чем не уверена, — в сердцах сгребла бумаги и неаккуратной стопкой бросила на стол. — Поэтому спрошу сама.

Алексей легко поднялся, но выйти не дал, придержав за руку:

— Почему ты его убила?

Я как раз собиралась выйти из комнаты, но передумала, пришлось потянуть дверь на себя.

— Если ты был судьей, материалы дела читал.

— И читал, и хорошо помню, но спрашиваю не об этом. Ты же так и не сказала, почему. А то, что все-таки рассказала, не позволило вынести другой приговор.

Я прекрасно знаю, что Алексей там прочел. Как непослушная ведьма в нарушение всяческих правил и законов заставила усомниться в собственном рассудке молодого работника банка. Причем, сделала это весьма неаккуратно, из-за чего у людей появились подозрения — а не мистификация ли всё это? Или того хуже — происки злых сил.

— Здесь неподалеку раньше жила семья беженцев из Средней Азии. Толпа детей мал мала меньше, безденежье. Старшая девочка Луиза у них была чудо как хороша. Скромная, вежливая, все время возилась с младшими. И сама красавица. Мамина гордость. Этот урод подстерег её у оврага, там была короткая дорога до школы. Затащил в кусты и изнасиловал.

— Я знаю, что он был насильником, потом нашли несколько жертв, но доказательства были только косвенные.

— Он их запугивал, говорил, что снимал всё на видео, если кому-то скажут, узнают не только родные, но и в школе. Девчонки молодые совсем, они и пикнуть боялись. В тот день я её встретила, она была почти невменяемой. — Алексей сжал руки в кулаки, ощутимо хрустнув суставами, но пока не перебивал. — Понять, что с ней случилось, много ума не надо. Успокоила, как смогла, напоила чаем и отправила домой. Она обещала рассказать все родителям и написать заявление в милицию. Я пока пошла следом за ним, узнала, где живет, кто такой.

Пришлось прерваться, чтобы сглотнуть тягучую и горьковатую слюну. Надо же, до сих пор, как вспомню, перед глазами от злости чернеет. В первую очередь — на себя.

— Она не стала писать заявление.

— Нет. Она пошла домой и вечером повесилась в сарае на собственном поясе.

Естественно, судебно-медицинская экспертиза установила факт сексуального насилия, но ему хватило ума использовать презерватив. Да и девчонка из семьи переселенцев никого не волновала. Посудачили пару месяцев, некоторое время не пускали детей гулять одних, а потом постепенно успокоились. Всё медленно вернулось на круги своя, но ребенка было уже не

вернуть.

Алексей медленно поднял руку, заставив следить за его кистью, как под гипнозом. Мягко провел кончиками пальцев по щеке, обхватил ладонью затылок. По глазам было не понять, что он думает, хотя догадаться несложно. А вот тон оказался непривычно жестким:

— Ты не виновата в её смерти.

— Я могла догадаться, к чему всё идет. И — нет, я не мучаюсь комплексом вины, — пришлось чуть повысить голос, чтобы не дать себя перебить. — То, что произошло дальше, исключительно мой выбор, и мне за него пришлось отвечать.

— Если бы ты рассказала эту историю в суде, приговор был бы другим.

— Нет, и ты сам это понимаешь, — я нехотя отстранилась, хотя кто бы знал, как хочется спрятать лицо на его плече и просто немного помолчать. — Ведьмы умеют притворяться и играть, все это знают. К тому же меня-то судили не за убийство, а за нарушение по части сохранения маскировки перед людьми.

— Я не мог и не хотел проголосовать за другой вариант.

— Знаю. И ни в чем тебя не обвиняю, серьезно. Считай меня фаталисткой, но все сложилось так, как и должно было быть. Кто знает, как всё повернулось бы, вынеси суд оправдательный приговор.

Как раз в это же время в среде молодежи паранормалов в очередной раз начались брожения на тему «А чего это мы скрываемся?!». Горячие головы предлагали обнародовать факт собственного существования, мол, сколько можно вести полуподпольный образ жизни? Усмирить особо умных и горластых было нелегко, но получилось обойтись без жертв. А тут я, вся такая борзая и подающая дурной пример, мало того, ещё и почти аристократка. О том, что меня сделают наглядным пособием работы нашей судебной системы, тогда особо не задумывалась. Совсем другие мысли одолевали, не до того было. Но вышло как вышло, и это даже к лучшему. Конечно, нервов и сил пришлось потратить немеряно, но результат того стоил.

— Как ты сумела вернуть силу?

— Очень просто — не привели в исполнение приговор. Считай это бюрократической ошибкой.

В дверь постучали, поэтому допрос закончился. Сейчас открою и поклонюсь благодетелю в ножки.

Благодетелем оказался Юра, и кланяться я передумала — нечего баловать.

— Простите, что прерываю, мы уже готовы, — он забавно скосил глаза, словно проверял, не смята ли кровать. Интересно, а если бы таки оказалась разобрана, высказался бы или промолчал? — Все в порядке?

— В полном, — я ужом проскользнула мимо стажера. — Пообщайтесь пока по-родственному, мне надо пошептаться с Людмилой.

Юра мгновенно подобрался, даже рот открыл, наверное, хотел спросить, о чем именно. Но потом передумал и промолчал. Умнеет семимильными темпами, все равно же правду не отвечу.

Ведьмочка обнаружилась на кухне сидящая с видом казанской сироты на краешке стула. Для полноты картины не хватало только подпереть щеку кулаком и начать горько вздыхать.

— Я тебе сейчас задам один вопрос, он может показаться бестактным. — Людмила подняла на меня глаза и насторожилась. — Что отдают в вашей семье за ведьмовской дар?